Краткая история философии

Логоцентричное предубеждение

Деррида был уверен, что во всех трудах великих умов западной цивилизации имеет место искаженная предвзятость, необъективность. Эта предвзятость отражена в предпочтении, отдаваемом речи, а не письму. Этот тип письма Деррида именовал «логоцентричным» и заявлял, что его необходимо было подвергнуть «деконструкции».

Говоря иными словами, логоцентризм означает, что мы способны постичь истинный смысл идеи только в том случае, когда наши попытки выразить данную идею правильными словами увенчаются успехом. Когда мы говорим, мы словно отдаляемся от сущности идеи на один шаг. Если мы пишем – на два. Так, речь всегда предпочитается письму потому, что в ней мы более близки к истинному смыслу идеи. Идеи с неизменным значением, несомненно, могут быть познаны с помощью человеческого разума. Подобные представления Деррида жестко критиковал и отрицал.

Он был уверен, что желание и стремление к определенности, несомненности прочной тиранической хваткой вцепились в жизнь западной интеллигенции, в саму западную мысль. Отрицалось и полностью отвергалось абсолютно все, что не могло быть познано как несомненное. Подчас сюда относились и поэзия, и этика, и мистика. Деррида утверждал, что подобная позиция отчасти была обусловлена деспотическим воздействием логоцентризма.

Сократ, как говорил Деррида, отказывался записывать свои мысли, ссылаясь на то, что истинная философия должна была представлять собой реальные встречи между мыслящими людьми. По этой же самой причине Платон писал свои работы в виде диалогов. Аристотель говорил, что мысли, находящиеся в разуме, являются прямыми связями с вещами действительности. Речь – знак того, что человек отдаляется от мысли собеседника; письмо – знак того, что человек отдаляется от мысли еще больше и обращается непосредственно к вещам Священники и писцы приобрели свою власть за счет простых людей, так как они регулировали закон, распоряжались важными историческими свидетельствами и языком с помощью письма. Так они дошли до откровенной лжи. Более поздние мыслители полагали, что обучение чтению и письму является формой освобождения, способом получения права распоряжаться собственной судьбой.

Современные люди считают, что, если нет слова, чтобы обозначить что-то, это что-то попросту не существует. Слово – средство, необходимое для восприятия вещи таковой, какая она есть. Владение языком есть контроль над вещью. Кроме того, логоцентризм пытался придать наибольшую ценность какой-либо одной из бинарных противоположностей: свет важнее тьмы, факт важнее вымысла, вареное важнее сырого, мужчины выше женщины, капиталист выше рабочего и т. д.

Логоцентризм имеет место всякий раз, когда сказанное слово мы наделяем большей значимостью, чем написанное. Речь есть знак человеческого присутствия. Когда мы говорим что-то собеседникам, они находятся рядом с нами. Письмо – олицетворение отсутствия. Мы пишем собеседникам, так как они отдалены от нас. Множество слов утаивается, опускается в письме. Логоцентризм утверждает, что большинство таких слов является копиями, отражениями реальных вещей, а не самими реальными вещами.

Деррида отрицал теорию присутствия. В своей критике он основывался на понимании того, что речь имеет преимущество над письмом. Здесь он не сделал никаких громких исторических заявлений; он не утверждал, что наши первобытные предки могли писать еще до того, как научились разговаривать. Деррида говорил, что обе формы языка – символы, знаки. По его мнению, эти формы выражали частичное отсутствие и частичное присутствие. Для Дерриды это свидетельствовало о том, что они являлись относительными.

С ироничной улыбкой он отмечал, что все люди, которые критикуют письмо, сетуя на его вторичность, выражают свою критику письменным способом.

Когда Деррида отрицал преимущество речи над письмом, он, прежде всего, критиковал всевозможные понимания безусловности и абсолютности. Он отмечал, что и речь, и письмо – знаки. Они нужны и полезны, поскольку их можно использовать снова и снова; мы никогда не приближаемся к истинному, изначальному присутствию или смыслу. Следовательно, можно заключить, что язык – отчасти присутствие и отчасти отсутствие.