Краткая история Католической Церкви

13 апреля. 83 епископа избираются без согласования с папой. Папа осуждает «Гражданскую конституцию духовенства» и грозит отлучением от Церкви «конституционным» епископам и прочему духовенству. Многие из духовенства отказывается от принесенной присяги.

29 ноября. Запрет церковной оппозиции. Отрекшиеся от присяги священники лишены гражданских прав. 40 тысяч священников эмигрируют.

1792 год:

20 мая. Новое постановление: каждый священник может быть объявлен вне закона по обвинению 20 и более граждан.

2–5 сентября. Массовые сентябрьские казни. В Париже расстреляно 1000 заключенных, среди них 300 священников и 3 епископа. Хозяева положения – якобинцы во главе с Робеспьером, Сен-Жюстом и Маратом. Они провозглашают себя истолкователями воли народа, на самом же деле они – кучка диктаторов, готовых ради защиты «революции» послать на смерть всякого, кто не согласен с их идеями. Кончают жизнь на гильотине все компьенские монахини-кармелитки. Начинается период, получивший название «Террор». Слишком часто революции, творимые во имя прав человека, приводят к массовому человекоубийству «во имя народа». Как сказал один русский революционер: «Я так люблю человечество, что готов убить всех людей ради спасения человечества». Более умеренная любовь принесла бы меньше вреда и горя людям.

21 сентября. Упраздняется григорианский календарь. Апогей террора.

1793 год:

21 января. Обезглавлен Людовик XVI.

7 ноября. Упраздняется Конституционная Церковь. 20 ноября. Учреждается культ «Разума».

1794 год:

8 мая. Робеспьер упраздняет культ «Разума» и провозглашает культ «Верховного существа». Ужесточение террора. После комедии судов – смертные казни, в том числе и массовые. Эту практику хорошо усвоит Октябрьская революция в России. Чтобы избежать гильотины, 1750 священников вступают в брак. Из 83 конституционных епископов 23 публично отрекаются от Церкви, 24 оставляют должность, 8 казнены.

27 июля. Робеспьер смещен (кстати, атеистами) и убит.

1795 год:

Организаторов террора отдают под суд и приговаривает к смертной казни. Директория восстанавливает демократические свободы.

Эволюция революционных идей в сторону террора – на совести, главным образом, радикальных групп. Как это часто бывает в истории, радикализм получает наибольший успех (ср. ленинизм в России). Но, с другой стороны, радикалы, презирающие и разрушающие историческую традицию, с предельной последовательностью доводят до крайности просветительские принципы либерализма (так ленинизм поступил с марксизмом). Насилие со стороны государства становится неотъемлемой частью просвещенческого мировоззрения, ибо, хотя это мировоззрение на словах провозглашает права каждого человека, на деле оно консолидирует власть государства. Государство видится как единственный совершенный вид объединения людей. При чрезмерной власти государства индивиду остается одна свобода – гнуться перед любым произволом. Это не значит, что не нужны изменения государственных институтов, в том числе радикальные, и это также не значит, что революция принесла только зло. Но если бы революция с большим пониманием отнеслась к жизни народа и укоренившимся традициям, то дело могло бы обойтись без ничем не оправдываемой жестокости. И провозглашенные права человека не остались бы пустыми словами, если бы была ограничена власть государства и гарантирована свобода ассоциаций (в том числе Церкви), без которых человек всегда оказывается подавлен чрезмерной властью. Преследования никогда не бывают для Церкви только несчастьем, они в первую очередь – возможность вернее соизмерить себя со Христом и очиститься от грехов.

Наполеон I (1804–1814)