Краткая история масонства

Доктор Бегеманн неустанно поддерживал мнение, даже несмотря на лакуны в цепочке доказательств, что рукопись Кука – предтеча обыкновенных версий рукописных Конституций. Ежели Эдвин из этих документов ранее был представлен как покровитель масонов, названный «младшим сыном» короля Ательстана, то существует и точка зрения, которая из-за отсутствия несомненных свидетельств не может быть точно подтверждена в отношении активного масонства. Сам же я во многом склоняюсь к точке зрения, что Эдвин из ранней британской истории оказался покровителем мастерства в ранней масонской мифологии.

Ательстан, имя которого упоминается и в Королевской рукописи, и в рукописи Кука, был первым королем всей Англии, вот откуда, возможно предположить, возникла мифологическая вера в его дар Королевской хартии масонам. Более того, вспомним, что с его времени вплоть до Нормандского завоевания и от Вильгельма Завоевателя до Эдуарда I и позже клятва верности ежегодно приносилась каждым свободным человеком как круговая порука. О происхождении данной особенности английской политической системы в англосаксонские времена я подробно рассказал в предыдущей главе.

Слова этой клятвы, как они приводятся в публикации 1642 года, следующие: «Клянусь хранить верность и преданность нашему суверену, королю». По своей сути они те же, что и соответствующие предписания в Конституции масонов.

Оба «обязательства», если использовать понятие, с которым некоторые мои читатели познакомятся, фактически находятся на одном уровне, если речь идет об Античности, и, как остатки более ранних форм, имеют между собой много общего, что вытекает из их общего происхождения.

Младший сын короля Ательстана, как находим в рукописи Кука, «весьма сведущ в науке геометрии… сам склонен консультировать и работать в соответствии со своей специальностью, ибо прослыл в этой специальности мастером». Подразумевается, что он достаточно поднаторел в своем знании, равно как и в практическом мастерстве, в науке геометрии и хватке, иначе говоря, как в созерцательном, так и в оперативном масонстве.

В той же рукописи и также в масонской поэме заявляется, что искусство геометрии обнаружил в Египте Эвклид и наделил его именем «масонство». В отношении сказанного приведем наблюдения Альберта Пайка:

«Многие символы старых религий Пифагора и герметиков последующего времени оказались геометрическими фигурами… Некоторые представляли определенные цифры, восходящие к символике ассирийцев и вавилонян.

Чтобы понимать эти символы, возможно, и дали им понятие „геометрия“, чтобы избежать непонимания и неточностей. Архитекторы и строители церквей получали удовольствие от символизма самого скрытного свойства.

Пирамиды считаются чудесами геометрической науки. Это рукотворный символизм. Символизм, можно сказать, является созерцательной геометрией».

Не все приведенные точки зрения сходятся между собой, но мы должны учитывать ту, согласно которой в самых старых «гроздях» документов, относящихся к нашему сообществу, мы встречаемся с исследованием и собиранием того, что весьма отдалено от умственной деятельности оперативных масонов, о которых мы знаем из поздних рукописных Конституций.

Сказанное соотносится с предположением, что масонство как спекулятивная наука угасла или начала угасать, pari passu (наравне, равно. – Пер.) с масонством как оперативным искусством.

Оставляя рукописи Regius и Кука, которые представляют собой транскрипции конца XIV или начала XV века, позвольте дальше перейти ко второй «грозди» древних масонских сочинений, или, иными словами, к огромной груде рукописных Конституций, из которых старейшей формой считается рукопись Великой Ложи 1583 года.

Между этими периодами существует пробел более чем в полтора столетия, за время которого население сократилось, строители почти все умерли, искусство потеряло свою энергию и красоту.

Когда мы впервые встретились с рукописными Конституциями франкмасонов в поздней истории общества, они показались древними и в той или иной степени устаревшими. Ни исследование более почтенных текстов, ни сходных документов, существовавших в отдаленные времена, не подводят нас ближе к пониманию обстоятельств, при которых они были разработаны, или выяснению той задачи, которую они намеревались (в первую очередь) осуществлять.

Во всяком случае, из двух изысканий по поводу старинного масонства мы обоснованно делаем вывод, что с XIV века (возможно, и раньше) существовали ассоциации спекулятивных, или символических, масонов. Хотя я бы с осторожностью заявлял об этом, потому что суждения ведущих исследователей противоположны моему. Итак, в самих Конституциях ясно указывается, что при допущении новичков они ими читались или перечислялись.