Краткая история. Монголы

У тюрка четыре глаза: два спереди и два на затылке… Если выйдет срок жизни тюрка и будут подсчитаны все его дни, то окажется, что в седле он провел больше времени, чем сидя на земле… Отказываясь от занятия ремеслами, торговлей, медициной, земледелием, инженерным делом, выращиванием деревьев, строительством зданий, орошением земель и сбором урожая, направляя свои усилия лишь только на завоевания, набеги, искусство верховой езды, единоборство богатырей, добычу трофеев и покорение земель, растрачивая свой пыл только на это, посвящая себя лишь этому, ограничиваясь и будучи органически связанными с этим – они прониклись этим делом полностью и совершенствуясь, шли до конца, и именно это стало их ремеслом, их торговлей, их усладой, их гордостью, предметом их разговоров и ночных бесед. А когда стали они такими, сделались знатоками военного дела, как греки – мудрости, китайцы – ремесел[15].

Приведенное описание Аль-Джахиза (ум. 869), в котором он хвалит воинские качества тюрков и выступает за включение их в армию халифа в качестве мамлюков (военных рабов), можно смело перенести на тюрко-монгольские племена Евразийской степи XII–XIII веков, накануне их вторжения в оседлый мир под знаменами Чингисхана. Все они были обитателями Великой степи, которая тянется от Восточной Европы через все Северное полушарие, окаймляя засушливые пустыни Туркестана, прижимаясь к склонам Урала, чтобы раствориться в бескрайних просторах Сибири, покрыв собой большую часть долин, гор и плато Внутренней Азии. Для иранцев всадники Турана были легендарными соперниками, а для китайцев – варварами, вой которых вечно раздавался у границ их страны.

Если отбросить все эти красочные стереотипы, то окажется, что кочевые народы степи искони принимали деятельное участие в симбиотических отношениях с соседями – урбанизированными оседлыми землепашцами. Кочевник мог притворно ужаснуться, когда обработанные и распаханные поля ограничивали перемещения его бродячих стад, но всегда был рад выменять у «ковыряющихся в пыли» землепашцев плоды этих полей, а также насладиться удовольствиями и замысловатыми товарами из презираемых им городов. Утонченные горожане испытывали равную степень презрения к этим грубым дикарям с «лицами, что перетянутые кожей щиты» [1] и их образу жизни, но с удовольствием приобретали у них ремесленные изделия, нежное мясо и молочные продукты. Посол династии Сун при дворе империи Цзинь, который лично сталкивался с татарами, описывал их как людей «очень бедных, грубых и неумелых», способных лишь на то, чтобы седлать лошадей и ехать друг за другом. Они жили далеко в степи и северных лесах, и высокая китайская культура их не затронула [2].

Он был свидетелем ранних набегов (их называли «прореживанием рядов»), которые цзиньские войска и их союзники устраивали между 1160 и 1190 годами, чтобы пополнить рынки рабов Северного Китая пленниками-татарами. В действительности лишь Чингисхан прекратил в 1210 году выплату ежегодной дани императорам Цзинь (1115–1234), но потребовалось еще десять лет, чтобы цзиньские придворные по настоянию великого хана прекратили именовать монголов татарами: это название было совершенно неуместно, поскольку племя татар к тому моменту было уничтожено и прекратило свое существование [3].

ТАТАРЫ

Имя «татары» стало собирательным обозначением степных племен Евразии к концу XII века. Оно впервые зафиксировано в древнетюркской надписи Кюль-тегина 731 года. В ней упоминается столкновение «30 татар» и «9 татар» с тюрками. Позже этот этноним употреблялся по отношению к конкретным кочевым племенам в районе Хулун-Буйр[16] на северо-востоке Внутренней Монголии. О них Рашид ад-Дин пишет, что их насчитывалось 70 000 человек и множество кланов. Ибн аль-Асир, историк из Мосула, заявляет, что татары, как и кидани, оставались язычниками[17], а Махмуд аль-Кашгари, лексикограф XI века, заключает, что они говорили по-монгольски, как и по-тюркски.