Краткая история насекомых. Шестиногие хозяева планеты

Наземные растения и были тем магнитом, который притягивал членистоногих на сушу. Как конкистадоры в поисках золота, они карабкались на берег, чтобы поживиться спорами и гниющими растительными остатками. Вслед за этими первопроходцами двигались хищники. Показательно, что фрагменты древнейших сухопутных животных найдены вперемешку с куксониями. Я говорю о панцирных пауках и губоногих многоножках из верхнего силура Англии (420–425 млн лет назад)[17]. И те и другие были хищниками, а это значит, что к тому моменту сушу уже освоили их жертвы, включая, вероятно, первых насекомых. В Шотландии на морском побережье палеонтолог-любитель во время отлива подобрал отпечаток двупарноногой многоножки, жившей в начале девона (414 млн лет назад)[18]. Хотя от нее сохранилось всего шесть сегментов тела, на них различимы дыхальца, свидетельствующие о дыхании атмосферным воздухом. Это существо разминулось с ногохвосткой из Райни всего на несколько миллионов лет. Таким образом, разные группы сухопутных членистоногих появились примерно одновременно. Они как по команде выступили в поход из волн морских на сушу, словно 33 богатыря из сказки Пушкина. Одни тянули за собой других. Так что предки насекомых не покоряли сушу в одиночку, они были лишь одними из многих участников той глобальной революции, благодаря которой безжизненные континенты превратились в цветущий сад.

* * *

В ходе эволюции часто случается, что для решения одних и тех же задач разные живые существа независимо друг от друга изобретают одни и те же решения. Это явление называется конвергенцией. Эволюция – это не вольный художник-импрессионист, обладающий полной свободой самовыражения. Скорее, ее можно уподобить средневековому иконописцу, ограниченному жестким каноном, в роли которого выступают законы физики. Набор жизнеспособных новшеств весьма ограничен, так что вне зависимости от степени родства организмам приходится с небольшими вариациями обыгрывать одни и те же идеи. Скажем, акулы, ихтиозавры и дельфины, приспосабливаясь к обитанию в водной стихии, независимо друг от друга приобрели схожую форму тела, которая была продиктована универсальными законами гидродинамики. Широкая распространенность конвергенций в какой-то степени делает эволюцию предсказуемой. Поэтому если мы когда-нибудь найдем разумных существ на других планетах, то в общем и целом они будут устроены так же, как люди на Земле. Вряд ли за пределами Солнечной системы разумная жизнь примет облик студенистого океана, как в «Солярисе» Станислава Лема, или же светящихся конусов, как в рассказе «Ксипехузы» французского фантаста Жозефа Рони-старшего. Скорее всего, разумные инопланетяне, так же как и мы с вами, будут иметь внутренний скелет, передвигаться с помощью сравнительно небольшого числа конечностей, на переднем конце тела у них будут сосредоточены органы чувств. В общем, никаких сюрпризов…

Конвергентные признаки могут возникать у организмов, живущих на разных планетах или в разные эпохи, как те же ихтиозавры и дельфины. Но иногда малородственные группы вступают в фазу конвергентной эволюции практически одновременно под воздействием одних и тех же обстоятельств своего времени. Для человеческой истории это довольно типичная ситуация. Как известно, бывает время, когда разные изобретатели параллельно работают над созданием одного и того же устройства. Так и получается, например, что каждая уважающая себя страна чествует своего собственного изобретателя радиосвязи (в России это Попов, в Италии Маркони, в Германии Герц, в США Эдисон – список можно продолжать довольно долго). Точно так же бывает, что разные живые существа, словно сговорившись, начинают экспериментировать с одним и тем же букетом адаптаций. В этой связи советский палеонтолог Леонид Татаринов говорил о «маммализации», т. е. о независимом появлении признаков млекопитающих у зверообразных рептилий. Аналогично имела место и «артроподизация», когда кембрийские беспозвоночные разными путями пытались превратиться в членистоногих. Отечественный палеоботаник Валентин Красилов много писал о феномене «ангиоспермизации», под которым он понимал возникновение отдельных черт цветковых растений в параллельных линиях мезозойских голосеменных.