Краткая история насекомых. Шестиногие хозяева планеты

Еще одна особенность палеодиктиоптер – колюще-сосущий хоботок весьма сложного внутреннего устройства. В нем было пять жестких стилетов, образованных удлиненными мандибулами (челюстями) и другими элементами ротового аппарата[21], – это на один стилет больше, чем в хоботке современных тлей и клопов, которые прокалывают стебли и листья. Но жесткая листва палеозойских голосеменных была не слишком-то питательна, поэтому считается, что палеодиктиоптеры не пили растительный сок, а высасывали хоботком содержимое созревающих семян. Во всяком случае, в тех же слоях, что и палеодиктиоптеры, периодически попадаются семена с характерными круглыми проколами, соответствующими диаметру их хоботка (рис. 3.2). В отличие от клопиного хоботка, который подгибается под тело, жесткий хоботок палеодиктиоптер все время был выставлен вперед, подобно копью. В таком положении палеонтологи часто и находят этих насекомых. Пристрастие к семенам сослужило палеодиктиоптерам плохую службу: ближе к концу пермского периода они вымерли из-за снижения численности своих излюбленных кормовых растений – кордаитов и семенных папоротников. Тогда же исчезли еще два отряда насекомых с хоботками, родственных палеодиктиоптерам, – мегасекоптеры (Megasecoptera) и диафаноптеры (Diaphanopterodea).

Глядя на хоботки палеодиктиоптер, так и хочется сказать, что крылатые насекомые входят в палеонтологическую летопись во всеоружии, со щитом и копьем, в полностью готовом виде, как Афина Паллада из головы Зевса. Почти 90 млн лет отделяет примитивную ногохвостку из Райни от высокоспециализированной палеодиктиоптеры из Германии. Что происходило с насекомыми в этом промежутке времени, мы просто не знаем. Полное отсутствие переходных форм между крылатыми насекомыми (Pterygota) и остальными шестиногими – это зияющая дыра, один из самых обширных и удручающих пробелов в палеонтологической летописи. Печально, но факт: предыстория крылатых насекомых – самой разнообразной группы живых существ на Земле – до сих скрыта во мраке! Неясные фрагменты, смутные догадки – вот и все, что есть у ученых, пытающихся заниматься эволюцией насекомых в девоне и раннем каменноугольном периоде.

В середине каменноугольного периода «ночь» вдруг озаряется ярким светом. Сразу вслед за палеодиктиоптерами в осадочных породах как бы из ниоткуда во множестве появляются самые разные насекомые, как похожие на современных стрекоз и тараканов, так и большое количество вымерших форм. Их названия ничего не скажут даже многим энтомологам, не говоря уже об обычных людях: паолиды, калоневриды, гипоперлиды… За короткий интервал времени – менее 20 млн лет – к концу карбона возникает более десятка различных отрядов насекомых. Это настоящий «насекомный» взрыв, который по своим масштабам не уступает знаменитому кембрийскому взрыву, когда в отложениях раннего кембрия (около 540 млн лет назад) разом появились окаменевшие остатки всех основных типов животных, включая моллюсков, иглокожих, хордовых и членистоногих. Чарльз Дарвин настаивал, что эволюция происходит очень плавно и постепенно, путем накопления небольших изменений. Поэтому свидетельства палеонтологии, согласно которым целые группы организмов выскакивали на арену жизни как черт из табакерки, приводили Дарвина в большое замешательство. По этой причине в «Происхождении видов» (1859) он назвал кембрийский взрыв «весьма серьезным затруднением» для своей эволюционной теории. Слава богу, Дарвин ничего не знал о «насекомном» взрыве, иначе этот факт смутил бы его еще больше, как это происходит с современными эволюционистами.

* * *