Краткая история неолиберализма

Поступления от уплаты 20-процентного налога на прибыль корпораций должны были составить фонд трудящихся, который контролировался профсоюзами, и использоваться в качестве инвестиций в корпорации. В результате постепенно снизилось бы значение частной собственности и на ее месте возникло бы общественное владение предприятиями под управлением представителей рабочих. Это было равно «прямому выпаду против святости частной собственности». Как бы ни были щедры условия выкупа, капиталистический класс оказался под угрозой постепенного исчезновения. Его реакция была соответствующей[139].

С середины 1970-х число членов Федерации шведских работодателей (несомненно, копирующей аналогичную организацию в США) возросло. Были мобилизованы все силы с целью начать пропагандистскую кампанию против «излишнего регулирования», за рост либерализации экономики, снижение налогов, сокращение излишних государственных социальных программ, которые, по мнению членов Федерации, способствовали стагнации экономики. Но когда правоцентристская консервативная партия пришла к власти в 1976 году, заняв место социал-демократов впервые с 1930-х, ей не удалось реализовать предложенные работодателями планы. Профсоюзы были слишком сильны, и общественность не поддержала предложений Федерации. Когда стало ясно, что прямая конфронтация с профсоюзами посредством локаутов и отказов обсуждать изменение зарплат тоже не сработала, работодатели перешли к попыткам подорвать институциональные системы государства. В 1983 году они отказались участвовать в централизованных переговорах с трудящимися. С тех пор вопросы зарплат и прочих компенсаций должны были решаться внутри отдельных компаний. Капиталистам удалось убедить один из профсоюзов поддержать новый подход, что значительно ослабило коллективное влияние трудящихся.

Наиболее действенной мерой была пропагандистская кампания, проводимая работодателями. Используя возможность контролировать Нобелевский комитет по экономике, они стремились популяризировать неолиберализм среди шведских экономистов. Давние жалобы части интеллектуалов и профессионалов в отношении подавляюшего универсализма и высоких налогов в Швеции культивировались в ходе все более активных дискуссий о пользе индивидуальных свобод. Эти дебаты находили отражение в прессе и привлекали растущее внимание общественности. Более того, аналитическая группа, поддержанная работодателями — Центр политических и экономических исследований,— финансировала серьезные исследования экономических структур (по типу Национального бюро экономических исследований в США) и неустанно «научно» доказывала политической элите и общественности, что государство «всеобщего благополучия» было основной причиной экономической стагнации страны[140].

Реальный сдвиг к неолиберализму произошел после избрания в 1991 году консервативного правительства. Путь уже был частично подготовлен социал-демократами, которые все настойчивее пытались найти выход из экономической стагнации. Частичное внедрение ими некоторых неолиберальных принципов указывало на то, что результаты анализа Центра политических и деловых исследований были приняты. Теперь идей не хватало левым, а не правым. Профсоюзы согласились на ввод ограничений оплаты труда, чтобы повысить прибыльность предприятий и стимулировать инвестиции. Дерегулирование банковской сферы (что привело к появлению классического спекулятивного «пузыря» в области кредитования и ипотеки), снижение налогов для наиболее состоятельной части общества (опять якобы с целью стимулирования инвестиций) уже произошли в конце 1980-х. Центральный банк (всегда находившийся под контролем консерваторов) наконец-то признал борьбу с инфляцией, а не поддержание полной занятости в качестве своей основной задачи. Крушение спекулятивного «пузыря», связанного с переоценкой активов, которое последовало за ростом цен на нефть в 1991 году, привело к выводу капитала из страны и многочисленным банкротствам. Это дорого обошлось шведскому правительству. Причины краха связывались с неэффективностью государственной системы, и консервативное правительство, которое пришло к власти, внимательно прислушивалось к плану шведской Торговой палаты в отношении полной приватизации.