Краткая история пьянства от каменного века до наших дней. Что, где, когда и по какому поводу

Это одна из основных проблем в изучении алкогольных пристрастий у животных. Когда тебя держат в клетке и при этом постоянно теребят и дергают, ты приложишься к любому одурманивающему веществу, какое тебе подсунут. Впрочем, поменять нас и животных местами – и будет то же самое. Если стая орангутанов утащит меня под полог тропического леса на Борнео и примется накачивать сухим мартини, я наверняка налакаюсь за милую душу – не в последнюю очередь потому, что боюсь высоты.

Потому ученым приходится изыскивать хитрые способы подпоить животное, не вгоняя его в стресс. Особенно это касается слонов: пьяный слон в панике смертельно опасен. Он впадает в ярость. В 1985 году в Индии был случай, когда стадо слонов вломилось на спиртовой завод. Ничего хорошего из этого не вышло. Сто пятьдесят гигантов устроили пьяный дебош и, круша все на своем пути, разнесли семь бетонных зданий и затоптали насмерть пять человек. Честно говоря, и один пьяный слон – уже много, а сто пятьдесят – чистая катастрофа.

Такие эксперименты лучше проводить в заповеднике, там проще контролировать ситуацию. Грузите пару бочек пива в пикап, подвозите поближе к слонам, снимаете крышки – гуляем, ребята! После недолгой потасовки почти все пиво уговаривают крупные самцы – вам же остается только потешаться над тем, как серая громадина путается в ногах, а потом заваливается спать. Однако и здесь может получиться накладка. Одному ученому, который позволил доминирующему самцу заметно перебрать, пришлось разнимать его с носорогом. Обычно слоны к носорогам не лезут, но от пива их тянет на подвиги.

Куда безопаснее иметь дело с муравьями. Одно время рассматривалась гипотеза о существовании у них системы паролей: уже было известно, что эти насекомые живут колониями и чужака из другой колонии в муравейник не пропустят, осталось только разобраться, как они отличают своих от чужих. Гипотеза о паролях была довольно странная, но у чудаковатых викторианских естествоиспытателей пользовалась популярностью, пока ее окончательно не развенчал сэр Джон Леббок, 1-й барон Эйвебери, проведя в 1870-х годах серию опытов:

Предполагают, будто бы в каждом муравьином гнезде принят некий знак или пароль, помогающий опознать своих. Чтобы проверить, так ли это, я попробовал лишить муравьев восприимчивости. Сперва я применил хлороформ, но обнаружил, что он для них смертелен, и результаты опыта… меня не удовлетворили. Тогда я решил опьянить подопытных. Это оказалось сложнее, чем я ожидал. Ни один из моих муравьев не желал опускаться до пьянства. Но я преодолел затруднение, погружая их на несколько минут в виски. Я взял пятьдесят особей, двадцать пять из одного гнезда и двадцать пять из другого, напоил их в дым, пометил каждого каплей краски и выпустил на стол, где кормились другие муравьи из первого гнезда. Как обычно, стол был окружен водяным рвом, чтобы муравьи не расползлись. Вскоре едоки заметили тех, которых я напоил, и явно пришли в замешательство, видя своих товарищей в таком позорном состоянии и не меньше нашего теряясь, как же поступить с пьянчугами. Не буду долго тянуть: в конце концов их всех унесли прочь. Чужаков подтащили ко рву и столкнули в воду, своих отволокли домой в гнездо, и там они постепенно проспались. Таким образом, очевидно, что своих муравьи отличают, даже когда те не способны подать знак или сообщить пароль.

Эксперимент может показаться чудачеством и глупостью, однако параллели между пьянством у человека и у животных, отражение «голого» в «шерстистом», способствовали величайшему прорыву в викторианской биологии. Чарльз Дарвин находил пьяную обезьяну забавной. Этого у нее не отнять. Но смех смехом, а он тоже придавал серьезное значение обезьяньему пьянству. Вот, например, заинтриговавший ученого способ поимки павиана: