Краткая история попы

Женщина-одалиска удовлетворяла все требования, принимая любые позы. Коро обмазал Мариетту, позировавшую ему для «Римской одалиски», жженым сахаром, чтобы кожа обрела цвет сиены. Одалиска Ван Гога («Лежащая обнаженная», 1887) — молодая крепкая женщина, ее величественный зад затмевает все остальные части тела, а змеящаяся по спине длинная черная коса похожа на лошадиную гриву. «Большая лежащая обнаженная» (1917) Модильяни, рыжая и скучновато-неподвижная, напоминает, что женщина-борзая всегда была недостижимой мечтой мужчины. Впервые в истории изобразительного искусства (если не считать «Происхождение мира» Курбе) Модильяни — к вящему гневу общественности — написал покрытый волосами лобок. Наделенные животной силой женщины почти заставили зрителей забыть Великую Восточную Неженку, но Матисс, создав в 1924 году «Обнаженную со спины», вернулся к этому волнующему сюжету. Какая задница! Кажется, она втрое увеличилась в объеме. Героиня лежит на правом боку, и ее ягодицы, покоящиеся одна на другой, производят сногсшибательное впечатление. Эта женщина — воплощенная тяжеловесность. С такой оснасткой она способна существовать только в лежачем положении — подняться на ноги ей не позволит закон тяготения.

И наконец, на свет появился фантастический крестообразный зад Кловиса Труя[108], который художник назвал «О! Калькутта! Калькутта!»[109]. Это, наверное, самый прекрасный зад всех времен и народов — ведь нам виден только он, все остальное задрапировано складками покрывала. Священные цветы оттиснуты на обоих полушариях — так в день праздника Тела Господня украшают аквилегиями усыпальницу. Сомкнутые ягодицы образуют крест, а в центре находится отверстие, похожее на кровоточащее сердце. Кловис Труй превратил идеально круглую попу в ex voto, воплотив в ней все устремления и надежды мужчины.

ГЛАВА 27. Яйцо

Какой ракурс для попы самый выигрышный? Да любой! Крепко стоящая на ногах задница может быть неотразимо прекрасной. И уж тем более хороша она в движении, когда шествует, легко и вызывающе покачивая большими мясистыми полушариями. Одно из самых приятных занятий на свете — смотреть, как вздергиваются ягодицы человека, нагнувшегося за упавшим носовым платком. Очень мила и одинокая попа, грустно сидящая за стойкой бара в бистро, и невзначай обнажившаяся попа, и попа-скромница. Затейливые позы, сложные каскадерские и акробатические трюки, вычурные инсценировки не всегда могут превзойти эти безыскусные картинки, хотя современное искусство приучило нас ко всяким неожиданностям.

В 1958 году Йозеф Бойс[110] представил на суд публики свою «Пару», выполненную на писчей бумаге чернилами цвета конского каштана. Два силуэта — один нависает над другим, ноги широко расставлены и чем-то напоминают паучьи лапы. Тут и план ягодиц в разрезе — этакие парные воротца. В реальной жизни подобная поза возможна, только если женщина лежит и попка у нее поджата. Ягодицы Бойса выглядят так роскошно потому, что висят в воздухе, и потому, что художник идеально прорисовал место соединения, сделав его четким и глубоким. На картине Макса Эрнста «Люди ничего не узнают» изображен более стилизованный вариант ягодиц. Эрнст тоже написал любовников, но зритель видит только раздвинутые, соединяющиеся в центре ноги, как если свод ягодиц несоразмерно вытянулся и охватил всю ногу. Изумительная в своей ирреальности картина: полумесяц зада поглощает любовников.

В композиции без названия и даты, выполненной китайской тушью, Андре Массон[111] предлагает нашему вниманию нечто необычное: соитие, мужской и женский половые органы — вид снизу, сильное увеличение — как если бы мы смотрели на них через стекло. Ягодицы раздвинулись, открывая взгляду влагалище (оно имеет форму колоса), пенис, яички и растянутый анус. Все это кажется тем более нереальным, что тела парят в воздухе, словно во время сеанса левитации. Гораздо реалистичней — и уж точно привлекательней — выглядит одна из деталей росписи купола Пармского собора, выполненная Корреджо, — падающий с небес человек. Посетители собора видят снизу тело без головы с разбросанными руками, болтающимся членом и зияющими ягодицами. Вид человека, падающего в пустоту с выставленным на всеобщее обозрение «хозяйством», способен потрясти кого угодно. Ягодицы, повисшие в воздухе, всегда выглядят неплохо. Публика еще раз убедилась в этом в 1984 году на выставке в Ботаническом саду. Эрнест Пиньон-Эрнест[112] выставил там своих «Древоригенов» (по аналогии с аборигенами), развесив их на деревьях. Это были живые растения — микроскопические водоросли, помещенные в полиуретановые чехлы в форме человеческих тел. Водоросли, заточенные в пленке, не умирали и даже росли, но не могли изменить форму скульптур. Солнечный свет и влажность благоприятствовали росту «начинки», и фигуры сохраняли дивный зеленый цвет. Так Эрнест Пиньон-Эрнест создал химеру: зад-гибрид.