Краткая история попы

Под тяжестью собственного веса человек опускался все ниже, так что кол мог выйти наружу через подмышку, грудь или живот. Утонченная жестокость палачей доходила до того, что острие кола скругляли, дабы оно не протыкало органы, а раздвигало их, проникая все дальше через мягкие ткани. Жизнь, несмотря на страдания и жуткую боль в раздавленных нервных окончаниях, может теплиться в человеке целых три дня (кол намеренно загоняли в тело не строго вертикально, а под небольшим углом, чтобы он не пробил грудную клетку). Похожей казни подвергли и короля Эдуарда II (1284-1327): он имел несчастье жениться на весьма энергичной особе, но не перестал любить хорошеньких мальчиков. Свергнутый с престола король — лишняя головная боль, вот королева и решила посадить его на кол. Его проткнули «раскаленным вертелом», а чтобы не осталось следов, пишет Мишле, орудие пытки укрыли в «роговом футляре». Кстати, как замечает Аполлинер («Одиннадцать тысяч палок»), острие, медленно проникая в основание туловища, «до крайности возбуждает передний отросток. Этим своеобразным побочным эффектом воспользовалась одна маленькая японская шлюшка по имени Килиему, что на языке ее страны означает «бутон цветка мушмулы».

И все-таки для задницы нет ничего страшнее крысы. Китайский палач в «Саде пыток» (1899) Октава Мирбо[118] во всех подробностях описывает эту казнь. Нужно взять осужденного — молодого, сильного и мускулистого. Раздеть его, поставить на колени, пригнуть к земле, сковать запястья, лодыжки и икры, а затылок взять в железный обруч, чтобы он не мог пошевелиться. В большой кувшин с маленькой дыркой посадить крупную крысу — животное следует два дня морить голодом, чтобы разжечь в нем свирепость. Кувшин с крысой плотно, на манер огромного вантуза, прикрепить к ягодицам жертвы — для этого предусмотрены крепкие кожаные ремни и пояс. Затем ввести в кувшин с крысой раскаленный прут. Крыса пытается увернуться от обжигающего и ослепляющего ее орудия. Она впадает в бешенство, прыгает, кидается на стенки, вцепляется в ягодицы человека, щекочет его, дерет лапками, кусает своими острыми зубами, пытаясь выбраться через окровавленную плоть. Но выхода нет. Во всяком случае, в первые минуты ослепления страхом крыса его не находит. Палач медленно и умело вращает прут в кувшине, все ближе подбираясь к крысе, угрожает, подпаливает ей шерсть. Вопли и корчи осужденного еще сильнее распаляют ярость грызуна, вкус крови пьянит его. В конце концов крыса находит выход — единственный выход. Она проникает в тело человека, яростно раздвигая лапами и зубами стенки норы... и погибает от удушья одновременно с приговоренным. Человек, переживший тридцать минут немыслимых страданий, либо истекает кровью, либо умирает от болевого шока, либо сходит с ума. «В любом случае, миледи, — заключает свой рассказ китайский палач, — от чего бы в конечном итоге ни умирал человек, конец его воистину прекрасен!»

ГЛАВА 29. Павлин

Жил на свете некий барон де мулен, пишет в своих «Анекдотах» Тальман де Рео[119]. В молодости он был большим шутником. Отправляясь на прогулку в карете, он имел обыкновение надевать на задницу маску и демонстрировать ее прохожим вместо лица. Как-то раз, желая отделаться от назойливой просительницы, явившейся одолжить у него денег, он высунул из-за полога свой зад. «Его голос шел из глубины постели и как будто принадлежал больному; он кашлял и пукал, и эта женщина сказала: «Я вижу, что мсье очень плох, у него такое зловонное дыхание». Да-да, есть и такая разновидность зада, знакомьтесь: зад- озорник, зад-затейник, шут гороховый — мы встретим его еще не раз.