Краткая история равенства

Помимо революций, войн и восстаний, поворотными точками, в которых кристаллизуются социальные конфликты и переопределяется баланс сил, часто служат экономические и финансовые кризисы. Кризис 1930-х годов оказал определяющее влияние на делегитимизацию экономического либерализма, затянувшуюся на долгие годы, и оправдал новые формы вмешательства государства. На фоне финансового кризиса 2008 года, который состоялся уже на нашей памяти, и пандемии 2020–2021 годов пошатнулись истины, еще вчера многим казавшиеся незыблемыми, например, в отношении приемлемой величины государственного долга и роли центральных банков. В более социальном, но от того не менее значимом разрезе, протесты «желтых жилетов» во Франции в 2018 году заставили правительство отказаться от планов повышения налога на выбросы углекислого газа, которое гораздо больше других усилило бы неравенство. В начале 2020 года своей способностью мобилизовать сторонников на борьбу с расовой, гендерной и климатической несправедливостью, невзирая на границы и поколения, мир поразили такие движения, как Black Lives Matter («Жизни черных имеют значение»), #MeToo («ЯТоже») и Fridays for Future («Пятницы ради будущего» или «Школьная забастовка за климат»). Учитывая общественные и экологические противоречия, изначально заложенные в нынешнюю экономическую систему, вполне вероятно, что массовые протесты, конфликты и кризисы и далее будут играть главную роль в будущем, хотя условия, в которых они будут развиваться, предсказать с точностью не представляется возможным. Завтра эта история еще не закончится. Чтобы добиться равенства и справедливости, нам предстоит еще долгий путь, особенно если вспомнить, что беднейшие слои населения (особенно беднейших стран) будут все больше и больше страдать от климатических и экологических проблем, порождаемых образом жизни самых богатых.

Очень важно подчеркнуть еще один исторический урок, заключающийся в том, что одной борьбы и сражения за власть недостаточно. Да, когда речь идет о свержении действующей власти и связанных с ней институтов неравенства, эти два фактора действительно необходимы, но при этом, к сожалению, не служат гарантией того, что новая власть с ее институтами в полном ожидании с возлагаемыми на нее надеждами будет выступать с эгалитарных позиций, несущих избавление от многих бед.

Причина этого предельно проста. Если выявить несправедливый, деспотический характер действующего правительства и его институтов не составляет никакого труда, то создать альтернативные структуры, способные привести к подлинному прогрессу на пути к общественному, экономическому и политическому равенству – да при этом еще соблюсти права всех и каждого в отдельности, – гораздо сложнее. Эту задачу отнюдь нельзя назвать неосуществимой, но без активного обсуждения, столкновения мнений, децентрализации, экспериментов и компромиссов в ее реализации не обойтись. К тому же для этого нужно смириться с необходимостью изучать историческое развитие и опыт других, равно как и признать, что точного содержания принципов справедливости априори не знает никто, поэтому определить их можно только на основе дебатов. Конкретно мы увидим, что начиная с конца XVIII века движение к равенству опирается на развитие определенного институционального инструментария, который надо внимательно изучать. К числу подобных инструментов можно отнести равенство с точки зрения закона; всеобщее избирательное право и парламентскую демократию; бесплатное и обязательное образование; всеобщее страхование здоровья; прогрессивный налог на доходы, наследство и собственность; участие трудящихся в управлении средствами производства; наделение профсоюзов широкими правами; и далее в том же духе.