Читаем Краткая история: Реформация полностью

По ряду причин богословские споры и противоречия, которые определяли и формировали Реформацию, в последние годы вышли из нашего внимания. Есть, разумеется, достойные исключения из этого правила, но акцент на культуре реформы, принятии религиозного изменения и долгосрочном воздействии Реформации на веру, который сделал недавние научные исследования такими увлекательными, также таил в себе опасность того, что богословие реформы становится все более периферийным. В последней четверти XX века небольшой, но важный сдвиг от истории Церкви к истории религии перенес внимание с догматов и апологетики интеллектуальной и богословской элиты к тому, что мы могли бы с некоторой натяжкой назвать «народной религией», или верой «простых людей»[35]. Эти «простые люди» не были безмолвными получателями новых мыслей, покорно принимавшими проповеди и споры, которые определяли и объясняли оправдание верой, Sola scriptura и любые другие руководящие догматы евангелистской церкви. Наоборот, в эпоху раннего Нового времени не только приходские священники, но и миряне принимали активное участие в осмыслении и исправлении прежних религиозных воззрений. В более старых, традиционных, описаниях формулирование теологических принципов Реформации приписывается уму и работе «великих людей» зарождающихся протестантских церквей, но возникновение этих идей, казалось, значило меньше, чем их воздействие.

Совершенно верно, что история Реформации должна быть чем-то большим, нежели простая история университетского богословия, но понимание способов, посредством которых богословские и пастырские изменения были приняты и усвоены в приходах, а также в сердцах и умах верующих, все еще должно начинаться с осмысления того, как возникли эти «новые» убеждения. Разумеется, описание эволюции веры никогда не бывает простым. Обсуждение теологии Реформации (или, точнее, теологий) за последние несколько десятилетий стало все больше связываться с верой и практикой поздней средневековой Церкви: ведь история Реформации началась не в 1517 г., а двумя веками ранее[36]. Растущий интерес к идеям, которые заложили фундамент для распада христианского единства в первой половине XVI века, выглядел вполне естественно на фоне растущего интереса к возникновению и последствиям Реформации. Изучение воздействия реформ на приходы или влияние религиозных убеждений на социальную и культурную сферы во многом способствовали тому, что внимание людей переключалось на конкурирующие теологии, вызвавшие эти перемены. Изучение Реформации как истории вероучения или истории общества нельзя считать взаимоисключающими подходами, наоборот, объединение этих направлений в значительной степени улучшило наше понимание и того и другого. Культурные и социальные перемены, привнесенные религиозными изменениями, происходили из обсуждений богословских вопросов, хотя интеллектуалы того времени зачастую резко отрицали влияние таких идей на национальные культуры, которые основывались скорее на предрассудках, чем на вере. Не так давно редакторы одного из лучших недавних исследований Реформации напомнили нам, что богословие может вновь привлечь пристальное внимание науки, но теперь ее позиция зависит от контекста и больше не привязана к авторитету богословов прошлого. Споры по вопросам теологии Реформации скорее можно найти в исторических и литературных трудах, культурном и социальном анализе эпохи реформы. Богословские принципы не возникают в вакууме, а произрастают из более широкой среды, в которую они были посажены. Поэтому размышления о богословских вопросах требуют от ученого готовности рассматривать их в историческом контексте и отыскивать те факты, которые действовали на перемены в богословии как ускорители или помехи. Спасение было скорее практической, нежели абстрактной заботой, поэтому судьба одной вечной души занимала самые широкие слои населения. Богословы Реформации сами были ее духовными пастырями и проповедниками, и сегодня мы можем узнать об их воззрениях и целях благодаря записям их проповедей, полемическим трактатам, письмам и наставлениям[37].

Начало Реформации? 31 октября 1517

Перейти на страницу:

Похожие книги

Павел I
Павел I

Император Павел I — фигура трагическая и оклеветанная; недаром его называли Русским Гамлетом. Этот Самодержец давно должен занять достойное место на страницах истории Отечества, где его имя все еще затушевано различными бездоказательными тенденциозными измышлениями. Исторический портрет Павла I необходимо воссоздать в первозданной подлинности, без всякого идеологического налета. Его правление, бурное и яркое, являлось важной вехой истории России, и трудно усомниться в том, что если бы не трагические события 11–12 марта 1801 года, то история нашей страны развивалась бы во многом совершенно иначе.

Александр Николаевич Боханов , Алексей Михайлович Песков , Алексей Песков , Всеволод Владимирович Крестовский , Евгений Петрович Карнович , Казимир Феликсович Валишевский

Биографии и Мемуары / История / Проза / Историческая проза / Учебная и научная литература / Образование и наука / Документальное
Регионы Российской империи: идентичность, репрезентация, (на)значение. Коллективная монография
Регионы Российской империи: идентичность, репрезентация, (на)значение. Коллективная монография

Регион – одно из тех фундаментальных понятий, которые ускользают от кратких и окончательных определений. Нам часто представляется, что регионы – это нечто существующее объективно, однако при более внимательном рассмотрении оказывается, что многие из них появляются и изменяются благодаря коллективному воображению. При всей условности понятия регион без него не способны обойтись ни экономика, ни география, ни история. Можно ли, к примеру, изучать Россию XIX века как имперское пространство, не рассматривая особенности Сибири, Дона, Закавказья или Причерноморья? По мнению авторов этой книги, регион не просто территория, отмеченная на карте, или площадка, на которой разворачиваются самые разные события, это субъект истории, способный предложить собственный взгляд на прошлое и будущее страны. Как создаются регионы? Какие процессы формируют и изменяют их? На чем основано восприятие территории – на природном ландшафте или экономическом укладе, культурных связях или следовании политической воле? Отталкиваясь от подобных вопросов, книга охватывает историю России от 1760‐х до 1910‐х годов. Среди рассмотренных регионов представлены как Центральная Россия, так и многочисленные окраины империи – Северо-Западный край, Кавказ, Область войска Донского, Оренбургский край и Дальний Восток.

В. Сандерленд , Е. Болтунова , Коллектив авторов

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Скептицизм. Оружие разума
Скептицизм. Оружие разума

Мишель Монтень (1533-1592) – французский философ. Его философскую позицию можно обозначить как скептицизм, который является, с одной стороны, результатом горького житейского опыта и разочарования в людях, и, с другой стороны, основан на убеждении в недостоверности человеческого познания. Свои мысли Монтень излагает в яркой художественной манере, его стиль отличается остроумием и живостью.Франсуа Ларошфуко (1613-1680) – французский писатель, автор сочинений философско-моралистического характера. Главный объект его исследований – природа людей и человеческих отношений, которые оцениваются Ларошфуко также весьма скептически. В основе всех человеческих поступков он усматривает самолюбие, тщеславие и преследование личных интересов. Общий тон его сочинений – крайне ядовитый, порой доходящий до цинизма.В книге представлены работы Монтеня и Ларошфуко, дающие представление о творчестве этих философов.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мишель Монтень , Мишель Экем де Монтень , Франсуа VI де Ларошфуко , Франсуа де Ларошфуко

Философия / Учебная и научная литература / Образование и наука