Краткая история сотворения мира. Великие ученые в поисках источника жизни на Земле

В свободное время Тин да ль увлекался альпинизмом. Он был первым человеком, поднявшимся на Вайсхорн – один из высочайших пиков Швейцарских Альп, – и одним из первых покорителей Маттерхорна. Во время экспедиции в Альпы в 1869 г. Тиндаль упал в горное озеро и серьезно поранил ногу об острый гранитный выступ. Рана воспалилась, и он чуть не умер от абсцесса. Тиндаль поверил, что за встречу со смертью были ответственны переносимые по воздуху бактерии. Он стал одним из главных защитников теории Пастера о причинной роли микробов в развитии заболеваний.

Встав на защиту микробной теории заболеваний, Тиндаль поссорился с Бастианом. Вскоре оба направили редактору Times целую серию писем по поводу микробной теории и спонтанного зарождения, и эти письма были напечатаны. Тиндаль воспринимал эту переписку как битву между профессиональными учеными и «шарлатанами» от медицины. Бастиан встал на сторону врачей, защищая их от вмешательства ученых других специальностей, не разбиравшихся в медицинских вопросах. Так началось падение репутации Бастиана в глазах членов Икс-Клуба. Хаксли пришел в ужас от того, что дискуссия между Тинадлем и Бастианом отразилась на страницах Times. Он хотел, чтобы ученые единым фронтом продвигали эволюционную теорию в британском обществе, и чувствовал опасность обнародования ссоры между учеными, которых считал союзниками, учитывая, что Times была самой популярной английской газетой. Кроме того, Бастиан нарушил важнейшее, по мнению Хаксли, правило, согласно которому ученые должны проявлять уважение к более опытным и образованным коллегам.

Вообще говоря, Бастиан начал испытывать терпение Хаксли еще до конфликта с Тиндалем. Когда Бастиан только вступил на научное поприще, Хаксли взял молодого человека под свою опеку. Он увидел в нем одаренного ученого, которого можно было привлечь на сторону членов Икс-Клуба. Он лично несколько раз наблюдал за тем, как Бастиан выполняет эксперименты, чтобы убедиться в обоснованности его выводов, и забеспокоился, когда в одной из пробирок Бастиана, которые были запаяны и, казалось бы, стерильны, появились следы мха. Мох – слишком сложный организм, который не может возникнуть спонтанным образом, но Бастиан никак не комментировал этот результат, поэтому Хаксли не был уверен в чистоте последующих экспериментов Бастиана. Он советовал Бастиану немного подождать с публикацией трудов в виде отдельной книги. К такому непростому вопросу, как вопрос о происхождении жизни, следовало подходить с осторожностью.

Самому Хаксли этот урок тоже дался нелегко. В 1868 г. он занимался изучением образца ила со дна Атлантического океана и обнаружил на его поверхности интересную органическую слизь. Она не была похожа ни на один известный организм и, казалось, самопроизвольно возникла на поверхности стерильного образца. Хаксли подумал, что это могло быть недостающее звено между живой и неживой материей. Он назвал организм Bathybius haeckelii в честь немецкого философа и эволюциониста Эрнста Геккеля, который считал, что жизнь началась с «первобытной слизи» (Urschleim, по определению немецкого натуралиста Лоренца Окена). В книге «Естественная история мироздания» именно слизь Окена Геккель называл первой ступенькой эволюционной лестницы. Однако другие ученые не согласились с Хаксли, посчитав, что Bathybius – обыкновенный грибок. Хаксли почувствовал себя в шкуре Эндрю Кросса. Когда в конечном итоге было показано, что Bathybius представляет собой просто осадок сульфата кальция, выпавший из морской воды под действием спирта в процессе обработки образца, Хаксли быстро «перестал волноваться», написал открытое письмо в журнал Nature и признал свою ошибку перед Британской ассоциацией содействия развитию науки.

Противники теории эволюции использовали ошибку Хаксли для доказательства несостоятельности теории эволюции в целом. Эта история научила Хаксли остерегаться поспешных выводов, особенно когда доказательства кажутся опровержимыми. Он был уверен в том, что жизнь появилась когда-то давно, причем очень давно, когда условия на Земле были совсем другими. Он соглашался с Дарвином: условий для спонтанного зарождения жизни в современном мире больше нет. Подобно Бастиану, применившему термин «архебиоз» для описания спонтанного зарождения, Хаксли тоже попытался вдохнуть новую жизнь в теорию, дав ей новое название. Хаксли использовал термин «абиогенез» (от греч. приставка а – не, bio – жизнь, genesis – возникновение, небиологическое происхождение). Выбор термина говорил сам за себя: речь шла о процессе, протекание которого в настоящее время невозможно, в отличие от того, что предполагал Аристотель. В отличие от термина «архебиоз», термин «абиогенез» не предполагал, что так появились все формы жизни. Сам Хаксли был уверен, что архебиоз был источником всех форм жизни, но считал, что идея эта достаточно проста и ее не стоит навязывать людям.