Краткая история сотворения мира. Великие ученые в поисках источника жизни на Земле

Окончательно подтвердить или опровергнуть наличие в метеорите из Оргейла признаков древней жизни попросили Пастера. Прошло всего пять лет с тех пор, как он убедительно доказал невозможность спонтанного зарождения жизни, и его по-прежнему считали величайшим экспериментатором Франции. Пастер предположил, что причиной удивительных выводов Бертло и других ученых было заражение земными микроорганизмами. Он решил соорудить специальное сверло, чтобы посмотреть, есть ли органические соединения во внутренних слоях камня, и таким образом определить, являются ли они результатом заражения или содержатся в самом метеорите. Внутри камня Пастер не нашел следов микробов и поэтому решил, что говорить о его биологической природе не приходится. Вскоре интерес к метеориту из Оргейла совершенно угас.

Еще 100 лет Оргейский метеорит был обычным музейным экспонатом. Однако в один прекрасный день американские ученые Бартоломео Нейджи и Джордж Клаус решили взглянуть на него еще раз. Они с удивлением обнаружили мелкие структуры в форме клеток и решили, что это были окаменевшие космические микробы. В 1962 г. они опубликовали статью о своем открытии в журнале Nature. Большинство ученых отнеслось к этому открытию недоверчиво, ведь метеорит пролежал в нестерильных условиях в пыльных музейных ящиках почти 100 лет, и теперь любые признаки жизни в камне нельзя было интерпретировать однозначно. Тем не менее на протяжении пары лет в научной литературе велась живая дискуссия по этому вопросу.

В 1963 г. в Нью-Йоркской академии наук прошел симпозиум, посвященный обсуждению вероятности обнаружения следов биологической активности в Оргейском метеорите. Президентом симпозиума был избран не кто иной, как Гарольд Юри, к тому моменту ставший знаменитой фигурой в астробиологии. Среди присутствовавших было множество специалистов в области микропалеонтологии, метеорной астрономии и происхождения жизни, включая Сиднея Фокса. Выяснилось, что какие-то обнаруженные на камне следы были лишь гранулами пыльцы амброзии, всегда присутствующей в воздухе. Однако другие частицы требовали объяснения. Они ни на что не были похожи. Но были ли они свидетельством инопланетной жизни?

В конечном итоге дискуссия свелась к обсуждению минимального размера клеток (вспомним, что тот же самый вопрос встал при обсуждении следов марсианской жизни в метеорите ALH84001). Некоторые из присутствующих были убеждены, что странные микроструктуры раньше были живыми. Их оппоненты возражали, что они не живее микросфер Сиднея Фокса и, возможно, образовались в результате аналогичных процессов. Закрывая симпозиум, Юри объявил, что сам он не пришел к однозначному выводу относительно Оргейского метеорита, но призывает коллег активнее заниматься поиском следов жизни на метеоритах: «Изучение карбонатных метеоритов для обнаружения форм жизни не является неразумным занятием, особенно если учесть планы США потратить 25 млрд долларов на высадку человека на Луну».

В конце 1960–1970-х гг. интерес к панспермии возобновился: сначала благодаря публикации статьи Крика и Орджела в журнале Icarus, затем – в результате работ астрономов Фреда Хойла и Налина Чандры Викрамасингха. В обоих случаях современники считали эти идеи почти абсурдными. Крик и Орджел рассматривали свою модель как некое фантастическое предположение, а вот Хойл и Викрамасингх были настроены вполне серьезно. Они предположили, что на Землю с метеоритами постоянно прибывают вирусы. По их мнению, именно эти вирусы погубили от 50 до 100 млн человек во время эпидемии испанки в 1918 г. Кроме того, они считали, что с космическими вирусами могли быть связаны вспышки коровьего бешенства, полиомиелита, атипичной пневмонии и даже СПИДа.