Краткая история США

Кризис наступил, когда Генри Клей предложил конгрессу продлить действие Устава банка за четыре года до его истечения. При этом он преследовал политические цели, считая, что таким образом он сможет победить Старого Гикори на президентских выборах 1832 г. План был прост: если президент подпишет закон, придет конец болтовне об улучшении работы банка, а если наложит на него вето, Клей в ходе президентской компании оспорит действия Джексона и обвинит его в ликвидации необходимого финансового учреждения, которое обеспечивает здоровую кредитную систему и валюту. Клей не сомневался, что избиратели не допустили бы ликвидации Второго банка и поддержали бы его, а не Старого Гикори, а он, став президентом, подпишет закон о перерегистрации банка.

Так, Закон о банке в январе 1832 г. был представлен в конгресс и к июлю прошел обе его палаты, но 10 июля Джексон наложил на него вето, одно из самых значимых президентских вето в американской истории. Тем самым он ввел новые основания, по которым президент мог отклонить законопроект. Прежде все вето основывались на неконституционности законопроекта, Джексон же пошел намного дальше: он привел политические, экономические и социальные обоснования своего решения. Президент утверждал, что существующий устав предоставляет монопольные преимущества банку, который по закону должен действовать как беспристрастный посредник в интересах всех классов. Он также обвинил Второй банк во вмешательстве в выборы, в том, что он, предоставляя определенным кандидатам преимущества, манипулировал демократической системой. Кроме того, некоторые из его инвесторов были иностранцами и обогащались за счет американских налогоплательщиков. Джексон также оспорил решение Верховного суда США о конституционности банка. В деле «Маккалох против штата Мэриленд» председатель Верховного суда США Джон Маршалл согласился с утверждением Александра Гамильтона о том, что конгресс обладал властью для создания банка, поскольку это было «необходимым и надлежащим» для выполнения определенных полномочий законодательной власти. «С этим заключением, – заявил Джексон в своем послании о причинах наложения вето, – я не могу согласиться». Конгресс и президент «должны оба руководствоваться собственным пониманием конституции. Полномочия Верховного суда США не должны распространяться на управление конгрессом или исполнительной властью, когда они действуют в определенных законом границах, но обладать лишь тем влиянием, которого заслуживают их доводы».

Свое послание Джексон закончил взрывоопасным пассажем: «Достойно сожаления, что богатые и власть имущие столь часто используют правительственные законы в своих эгоистических целях». Когда законы служат тому, чтобы «богатые становились богаче, а сильные сильнее, – продолжал он, – то простые граждане – фермеры, ремесленники и рабочие, у которых нет ни времени, ни средств, чтобы приобрести подобные преимущества, – вправе жаловаться на несправедливость своего правительства». Правительство должно одинаково относиться к богатым и бедным, а этот Закон о банке представляет собой «полный и необоснованный» отход от этого принципа.

Таким образом Джексон дал конгрессу понять, что президент является участником законодательного процесса. С тех пор он мог отклонить любой законопроект по любой причине (хотя конституционность такого подхода весьма сомнительна), что вынуждало законодателей согласовывать свои действия с президентом, чтобы понять, возникнут ли у него какие-либо возражения. В противном случае они рисковали тем, что на принятый ими закон будет наложено вето, которое можно отменить лишь двумя третями голосов в обеих палатах конгресса.

Сторонники банка пришли в ужас. Это «манифест анархии, – заявил Николас Биддл, – под стать тем, что выпускали на потребу толпы Марат и Робеспьер» во времена Французской революции. Сенатор Дэниэл Уэбстер в гневе восклицал: «Джексон присваивает себе не власть утверждения законов, но право их создания». Разумеется, Клей присоединился к ним, сказав, что послание президента «извращает право вето».

Основатели США, создавая конституцию, сосредоточили власть в руках конгресса, теперь же Джексон пытается сделать главным представителем власти президента. «Демократической является власть конгресса, – утверждал журнал National Intelligencer, – а не исполнительная. Если и есть место, где власть безопасна для Республики, то это конгресс». Утверждение Мэдисона, назвавшего исполнительную власть слабой, уже не соответствовало действительности. «Мы вступили в новую эпоху, – провозгласил Уэбстер. – В эпоху экспериментов с властью и конституцией… ужасных по самой своей сути».

Победив Клея на президентских выборах 1832 г., Джексон решил забрать из Второго банка депозиты правительства, когда же министр финансов не выполнил его приказ и отказался уйти в отставку, Джексон его уволил. Впервые от сотрудника администрации президента избавились подобным образом, и это стало очень важным прецедентом, означавшим, что президент полностью контролирует весь административный аппарат.