Краткая история тьмы

Первое время они шагали молча, потом Лара стала рассказывать про какой-то замок в Калининградской области, в свое время в нем бывал сам Анри Четвертый, а сейчас там запустенье и энтузиасты в палатках. И за четыреста баксов можно снять комнату и жить два месяца при свечах и без электричества. А еще там есть старинный пруд, в котором когда-то топили еретиков, связывали крест-накрест – большой палец правой руки к большому пальцу левой ноги – и в воду…

– А на берегу там такие железные столбы, к ним ведьм приковывали. Ну, а потом сжигали, конечно. Здорово, а?! Там привидения, там подвалы. Ты представь – можно всю ночь провести в застенке?!

– Я же хотел рассказы начать, – напомнил Зимин. – Помнишь? В книгу их собрать…

– Начнешь там, – оборвала Лара. – Там тихо, там подземелья, там атмосфера. Витают музы, короче. Помнишь, когда ты «Зиму» сочинял – мы ведь тоже тогда в старой крепости жили.

– Ага… – кивнул Зимин. – Если нет электричества – как я буду работать? Ноутбук некуда подключить, принтер опять же…

– На машинке, – ответила Лара. – Как раньше. Как Рэй Брэдбери. Это же здорово, а? Будешь работать на машинке, стучать по клавишам – знаешь, я уже соскучилась по этому звуку. Ты же раньше все книги так начинал. Возьмем старую машинку. Помнишь, как она причмокивала?

– Ну, помню…

– Вот. Ее возьмем. Настоящая машинка. Со стертыми клавишами, с трескучей кареткой, все как ты любишь…

– И гном в ней для вдохновения…

– Что? – не расслышала Лара.

– Да ничего. Потом просто придется все в компьютер переводить…

– А ты не переводи. Так пошли. Ничего, сами переведут и сами все сделают.

Зимин хмыкнул.

– Не знаю… Может, ты и права. Слушай, так ведь сейчас осень, там, наверное, дожди идут, а крыша в замке протекает – как там вообще с бытом? Сурово небось. В умывальнике лягушка, в буфете крыски?

– Зимин, ты начинаешь раздражать, – перебила Лара. – Ты вообще когда в последний раз отдыхал, а? Ты знаешь, на кого ты сделался похож?!

Лара начала заводиться, и Зимин пожалел, что вступил с ней в спор, надо было соглашаться на Калининград, черт с ним, с замком, бес с ними, с крысками, в конце концов месяц можно и без горячей воды пожить – раньше ведь люди как-то жили, и ничего, в космос полетели. А отдохнуть действительно не помешает.

– Ты целыми днями сидишь, уткнувшись в экран! – ругалась Лара. – В экран, в экран, сочиняешь, сочиняешь. Или в кино теперь ходишь! На этот дурацкий фильм! Ты же зациклился на нем. Поедем в Калининград, а? Я знаю одну грязелечебницу, там прекрасные ванны из лечебной глины…

У Лары зазвонил телефон, она достала трубку, приложила к уху, стала слушать. Зимин представил грязевые ванны и вдруг подумал, что это, наверное, неплохо. Лежать в теплой булькающей грязи, вонючей и безнадежной, забыв обо всем, с томиком Тарковского.

Хорошо.

– Да слушаю, слушаю, – нервно сказала Лара. – Я здесь. Здесь, на улице… На какой, на какой, на Успенской. Да, тут, рядом с церковью…

Зимин отошел в сторону. Он не любил находиться в зоне чужих разговоров, не хочешь слушать, а все равно слушаешь и начинаешь пытаться догадаться о том, что говорит неслышимый собеседник, начинаешь думать, что он тебя идиотом называет.

Улица была неожиданно пуста, наверное, из-за дождя. Ни машин, ни людей, только ленивый дождевой шелест в листьях, и еще со стороны парашютного завода гудение испытательной турбины. Осень.

Зима скоро, зиму Зимин любил больше всего, особенно декабрь. В декабре можно поехать в деревню, колоть звонкие дрова, топить печь и ждать Рождество, Новый год, каникулы ждать. Далеко еще, осень сейчас. Когда он сочинял «Зиму», тоже стояла осень, только не слякотная, как сейчас, а, напротив, теплая и какая-то радостная. Светлая осень, как у Пушкина в его Переделкине. Или в Болдине? Одним словом, в Мелихове.

Да, тогда была тоже осень, и он начал сочинять свою первую книгу и познакомился с Ларой. Он увидел ее в поликлинике и почему-то решил, что надо обязательно познакомиться, иначе… Иначе вся жизнь пойдет не так. Вообще-то он не любил знакомиться на улицах и в общественных местах и никогда не знакомился в кафе и в лифтах, но здесь вдруг понял, что иначе нельзя, что если он не подойдет вот к этой девушке, то будет жалеть всю жизнь.

И он не ошибся, иначе действительно было нельзя.

Зимин улыбнулся. Он уже давно собирался сочинить рассказ про их встречу в поликлинике, но не случалось нужного настроения, а сочинять кое-как не хотелось.

На противоположной стороне улицы стоял человек и смотрел на него. Именно на него, на Зимина. Стоял и пялился. И это Зимину совсем не понравилось, в этом было что-то неприятное, зачем кому-нибудь стоять вот так под дождем и смотреть?

Зимину вдруг пришла в голову забавная вещь, он поднял руку и помахал человеку. Тот едва не подпрыгнул, повернулся и быстрым шагом пошагал прочь, кутаясь в плащ, прижимая локтем портфель с тяжелым низом.

– Псих, – сказал Зимин.

– Зимин! – позвала Лара. – Ты с кем уже разговариваешь?

– Ни с кем. А ты? Кто звонил?

– Мать, – улыбнулась Лара. – Не может дверь открыть, как всегда. В третий раз уже…

Зимин кивнул.