Краткая история Турции

Долгие войны на габсбургской границе стали тяжелым бременем для Османской империи – содержание армии в Венгрии означало огромные усилия тыла и снабжения, тяжелые переходы через бесконечные болота, огромные колонны верблюдов, тащивших на себе припасы и даже пушечные ядра. Армия, делая привал, растекалась по палаткам; шатры, принадлежавшие султану и его свите, устилались прекрасными коврами (второсортный их вариант все еще можно встретить в Центральной Азии). При наличии постоянных проблем не просто на других фронтах, но даже на других континентах, османам стало трудно концентрировать главные силы в одном месте. В Венгрии наступали долгие периоды перемирий, потому что у Габсбургов тоже имелись другие фронты. Однако сложности в Центральной Европе продолжались и продолжались, сопровождаемые тайными переговорами Вены с Трансильванией и правителями румынских княжеств.

Сулейман старел, становился все менее и менее подвижным, а также более религиозным. Он стал менее терпим к христианам и все более серьезно принимал свою роль защитника ислама. К своим последним годам Сулейман стал самой важной деталью в сложнейшем часовом механизме, которые сам и запустил; после смерти Роксоланы (известной также как Хюрррем-Султан), на которой он был счастливо женат, он превратился в аскетически сурового человека: его двор ел теперь из глиняной посуды, в то время как раньше здесь обедали на лучшем китайском фарфоре (часть такой посуды имела очень тонкий серебряный рисунок, менявший цвет на желтый при контакте с мышьяком). Это напоминает историю Людовика ХIV, который тоже со временем стал частью версальского интерьера: когда его каждый вечер посещала любовница, мадам Ментенон, она по пять часов беседовала с королем о религии, а затем велела ему идти спать с мрачной, глупой королевой – вместе с которой король совершил величайшую ошибку во французской истории, изгнав протестантов.

Отношения Сулеймана со своими сыновьями (и за это Роксолана как злая мачеха несет свою долю ответственности) не были теплыми. Он даже убил одного из них за бунтарский нрав; это привело к депрессии, а затем к смерти его брата Сихангира, который был любимцем Сулеймана. Остальные представляли собой безликую массу – как это часто случается, дух отца передался дочери Михримах[20], чья великолепная мечеть до сих пор возвышается в Ускюдаре; у нее есть еще одна, у стены возле ворот Эдирне в Стамбуле. Единственное, что умел старик – вести военные компании. В 1566 году он собрал огромную армию и двинулся на север, мимо Белграда, в Венгрию, где начал осаду крепости Cигетвар. Там, в возрасте семидесяти двух лет, он умер.

Часть четвертая Тени

Новость о смерти Сулеймана хранилась в секрете целых сорок восемь дней. Как всегда, наследование могло происходить гладко только для кандидата, которого поддерживала правящая верхушка. Но долго пребывавший на посту великий визирь боялся, что если янычары узнают о появлении нового султана, они потребуют традиционный «подарок», который составлял значительную сумму. Поэтому на трон был посажен искусный двойник: он читал Коран, вокруг него суетились слуги и пажи – а тело султана тем временем тайно переправили в Константинополь.

Теперь невероятной сложности часы шли сами по себе, а гениальный визирь, Соколлу Мехмет-паша тем временем организовал возведение на престол кандидатуры, показавшейся ему наиболее удачной – Селима II (правил в 1566–1574 годх). Он вошел в историю как Селим Пьяница – но, каковы бы ни оказались его привычки, они имели мало значения, потому что Сулейман был проницательным в выборе своих великих визирей. Грек Ибрагим-паша служил ему до 1536 года, после чего был казнен за то, что обрел слишком большую власть, а необычайно высокий босниец Соколлу Мехмет-паша, служивший трем султанам, умер в своей постели – хотя ходили слухи, что интриганка Сафия Султан (жена Мурада III) отравила его, потому что этот человек знал слишком много тайных рычагов власти. Увы, в их число не входили матери императоров, тоже участвовавшие в политических интригах, такие, как Сафия Султан.

Именно в правление Селима II в 1571 году был взят Кипр. Но в том же году произошло поражение в битве при Лепанто, где испанские и венецианские корабли, тяжелые галеоны (именовавшиеся галеасами), достаточно большие, чтобы нести тяжелые дальнобойные пушки, уничтожили османский флот. Считается, что это стало поворотной точкой в конфликте цивилизаций, и поставил ее Дон Хуан Австрийский. Но представление о непримиримости противников было обманчивым: Испания и Турция имели больше общего, чем, к примеру, Испания с Англией или Турция с Персией.

Так или иначе, османы довольно быстро (в течение года) построили новый галерный флот и продолжили действовать, как прежде. Вплоть до 1600 года не ощущалось реального заката империи, а именно этот закат повлиял на обе стороны.