Краткая история Турции

В самом регионе процветал бандитизм, и османским войскам в окрестностях Салоник приходилось бросать все больше сил для того, чтобы контролировать ситуацию. В 1903 году европейские державы по разным причинам согласились не бороться за регион. Австрия и Россия взяли на себя инициативу и предложили до некоторой степени интернационализацию: здесь будут находиться иностранные полицейские силы под руководством нейтральных голландцев. Но порядка добиться так и не удалось, а присутствие иностранцев лишь побуждало различных националистов к борьбе против турок. Возникло даже опасение, что арабы, считавшие себя самой главной мусульманской нацией, отпадут от империи везде множился арабский сепаратизм.

В июне 1908 года состоялся еще один поворот в международных делах: царь Николай II встретился с Эдуардом VII на королевской яхте в Ревеле (Таллинн) на Балтике. Россия и Британия, обе опасавшиеся экспансии Германии, наконец-то пришли к соглашению – такому, какое представлял себе Солсбери. Оценивали ли они возможность раздела Османской империи: проливы – России, Сирия – Франции, Египет и нефть Ирака – Британии?

Офицеры Третьей армии, базировавшиеся в Македонии, обсуждали сложившуюся ситуацию, создали тайное общество и в итоге начали готовить мятеж. Это совпало с бурными дебатами, происходившими в других местах. Прежде всего они шли в различных школах, которые открывал сам Абдул-Гамид, где молодые люди (и даже девушки) получали образование на западный манер. Возникла идея показать, что ислам не противоречит европейскому образованию, включая знание французского языка, и эта идея ныне блестяще показывает себя в Турции; даже компьютер вовсе не противоречит мусульманской религии.

Однако появление новых наук означало также некоторые вопросы, а питомцы школ Абдул-Гамида были недовольны – помимо всего прочего, им нужно было лишь выглянуть из окна, чтобы увидеть важных иностранцев либо христиан, направляющихся в шикарные отели «Пера-Палас» или «Токатлиан», либо огромный «Гранд Центр д’Ориент», где послы и директора долговой комиссии делили налоги с местными греческими вельможами под защитой полиции Гамида и ее информаторов. Даже в самый крупный из институтов, лицей Галатасарай, юноши могли попасть только с огромным трудом, и здесь должны были кричать «Да здравствует падишах!»

Система имела своих защитников – религиозные реакционеры утверждали, что все идет так, как должно идти, и в любом случае на все воля Аллаха. Абдул-Гамид стоял много выше такого примитивного взгляда, но он уже был старым и усталым. Одним из признаков распада стало то, что сионисты заинтересовались Палестиной. Теодор Герцль, еще один эмигрант из Венгрии, явился на встречу с султаном и очень деликатно поинтересовался: не может ли в обмен на уплату турецких долгов еврейская иммиграция направиться в Палестину – но получил вежливое «нет».

В 1905 году армяне взорвали бомбу у мечети Йылдыз, поставив часовой механизм на время, когда из нее должен был выходить султан. Тот задержался на короткий разговор с шейх-уль-исламом, и бомба взорвалась в толпе, убив или покалечив около семидесяти человек. Существует фотография султана, выглядящего старым, уставшим, без присутствующего в других обстоятельствах благородного шарма: она абсурдно используется для иллюстрации достижений армянской пропаганды.

Затем в 1908 году все проблемы обрушились на империю разом. Прежде всего повсюду начались волнения против неумеренных налогов – неумеренных как минимум относительно существовавших в ту пору. В Эрзуруме армяне и мусульмане выставили общую причину – протест против коррумпированных помощников губернатора. Этот мятеж разросся и был подавлен с большим трудом, иногда с заменой непопулярного губернатора. Затем вспыхнул военный мятеж в районе дислокации Третьей армии на Южных Балканах. Едва ли не в одну ночь режим Гамида пал, и в июле, на фоне огромных демонстраций в центре Константинополя, снова была объявлена конституция.

Абдул-Гамид все еще оставался на троне, но уже как конституционный монарх, с парламентом, который забрал большую часть его прежней власти. Люди, пришедшие к власти, называли себя «младотурками», и в Европе почувствовали некоторое облегчение благодаря тому, что назвали «Турецкой революцией»: теперь Абдул-Гамида можно было ненавидеть.

Термин «младотурки» мы будем использовать и дальше, но сами себя они так не называли, и в любом случае относились к самым различным нациям. Пятьдесят лет тому назад уже существовали конституционные либералы, которые называли себя «молодые османы». Они в основном жили в эмиграции, а их главной целью была секуляризация государства Танзимата. Почему бы теперь не вернуться обратно к добродетелям политического ислама – при котором, конечно, права христиан уважались бы, но без привилегий, которыми теперь обладают христиане?