Краткий китайско-английский словарь любовников

Месячные не начались. Я жду неделю, потом другую. Ни одной капли крови. Одним тусклым утром я решаю пойти в аптеку и купить тест на беременность. Когда я возвращаюсь, тебя нет дома. Я должна выяснить самостоятельно. Появляется голубой плюс: тест положительный.

Держа положительный тест в руках, я понимаю, что не знаю, твой ли это ребенок. Действительно не знаю. Снова смотрю на плюс и чувствую себя грязной. Хочется вымыться.

Я жду весь день, пока ты придешь. Вечером сообщаю тебе о своей беременности. Говорю, что мне нужно пойти в больницу и сделать аборт. Как можно быстрее. Удивительно, но ты ничего не говоришь. Ты даже не спрашиваешь, когда это случилось, даже не спрашиваешь, твой ли это ребенок. Ты только грустно смотришь на меня, и я начинаю плакать. Ты крепко обнимаешь меня.

Пять дней спустя ты отвозишь меня в клинику в Ричмонде на своем разбитом белом фургоне. Мы останавливаемся на заправочной станции. Я спрашиваю, далеко ли еще ехать. Нет, не далеко, отвечаешь ты, скоро приедем. Твой фургон стар, но все-таки не совсем еще развалюха. Шоссе. Столько машин. Столько светофоров. У меня кружится голова, все вокруг кружится. Я не знаю, что ты думаешь об этом может быть твоем ребенке. Все, что я знаю, это то, что ты крепко держишь меня за руку, отпускаешь только чтобы сменить передачу. Я чувствую, что ты единственная надежная опора для меня. Ты моя жизнь.

Я просыпаюсь на кровати с колесиками и не чувствую ничего необычного. Съедаю апельсин и печенье, которые дает мне медсестра. Надеваю плащ и отыскиваю туфли. Страха больше нет, только печаль пустоты. Я медленно возвращаюсь в коридор. Вижу тебя. Ты встаешь, откладываешь ворох газет и подходишь ко мне.

Когда мы идем к фургону, ты держишь меня под руку, а я чувствую слабость. Мы выглядим как любая другая пара, только что потерявшая ребенка. Когда мы открываем калитку и выходим из сада вокруг клиники, кто-то нас останавливает. Маленькая пожилая леди в черном возникает перед нами, как призрак. У нее седые волосы и лицо в морщинах. Она худа и костлява, как скелет, сквозь кожу можно рассмотреть кровеносные сосуды. Она достает из полиэтиленового пакета маленький кусочек картона и сует мне в руку, потом быстро исчезает в толпе. На карточке написано:

Независимая консультация по планированию семьи.

Наша цель — помочь вам и вашему нерожденному ребенку.

Анонимно.

На обратной стороне — телефонный номер и адрес.

Но теперь уже слишком поздно.

Нет, милая пожилая леди, мы хотели сделать аборт. Я хотела сделать аборт. Все приходят в эту клинику с одной и той же целью. Знает ли эта леди, сколько одиноких женщин сидят там, в коридоре клиники, и часами ждут своей очереди, потому что хотят сделать аборт?

Когда мы уходим из клиники, мне становится гораздо лучше. Я чувствую, как мое тело снова становится нормальным. Чувствую, как нормализуется уровень гормонов. Я испытываю облегчение.

ностальгия

nostalgia (сущ.) — тоска по родине или по прошлому.

— Тебе нужно подкрепиться, — говоришь ты.

Поэтому ты покупаешь мне множество еды в супермаркете «Теско». Ребенка больше нет, поэтому мне надо получше поесть, чтобы заполнить пустоту. Салат, креветки, жареный цыпленок… На каждой упаковке сзади написано: «Изготовлено для Tesco Stores Ltd». В моем родном городе, когда женщина делает аборт, ее мать готовит острый суп из угря, или суп из фиников и семян лотоса. Но здесь другое дело. Здесь за тобой ухаживают упаковки «Теско».

Ты готовишь для меня какой-то непонятный пирог. Он называется кич.[11] Никогда раньше такой не видела. На упаковке написано:

Даже настоящие мужчины едят кич!

Кич. Не могу поверить, что такое может быть, когда глотаю кусок этой неопределенной горячей массы. Очень сомнительная еда. Совершенно бесформенная. Я пытаюсь представить, что сказали бы мои родители, если бы они приехали в эту страну и попробовали это блюдо. Мама, должно быть, сказала бы: «Это все равно что есть еду, вытащенную у кого-то изо рта». А отец сказал бы: «Должно быть, это объедки, которые приготовили заново, но внутри уже все перемешано».

И я согласилась бы с отцом: это и в самом деле одна сплошная невнятная мешанина. Ты говоришь, что это на самом деле французское блюдо. Я не верю. Мне кажется, англичанам просто стыдно признаваться, что это их еда. Поэтому они в свою защиту объявляют ее французской.

Но вот вечером ты готовишь для меня рыбу. Не треску, не морского окуня, не какую-нибудь типично английскую рыбу, а серебристого карпа. Как будто мы в моем родном городе. Он пахнет рекой, которая течет рядом с моим домом. Я вспоминаю слово, которое я когда-то учила: Но-сталь-гия. Вкус карпа пробуждает во мне ностальгию.

возраст