Краткий курс магического права

Легко поднял меня и перенес на кухонный диванчик. Спокойно и заботливо, как бабушка любимого внука. Потом осторожно погладил по руке.

Я почувствовала, как дурацкий смех снова подбирается к горлу, а на глаза наворачиваются слезы, и передернула плечами, сбрасывая его руки.

— Не трогай меня!

Он сжал губы и отвернулся, видимо, задетый моим тоном.

— Не стоит винить Стэна, — не оборачиваясь, заметила госпожа Громова, которая лично колдовала над заварочным чайником. — Я пыталась вас предупредить. К сожалению, вы не вняли моим словам.

— Я не поняла… Не поняла… — пробормотала я, чувствуя себя полной дурой.

Действительно, я ведь сама замечала кое-что подозрительное, и госпожа Громова только вчера намекнула, что лучше мне не надеяться на близкие отношения со Стэном. А я не хотела верить!

— Извините. — Мой голос звучал совсем потерянно, а слезы, все усиливаясь, потекли по щекам.

Госпожа Громова вздохнула и вручила мне чашку, над которой поднимался ароматный пар.

— Стэнли, подождите меня наверху! — скомандовала она, и он подчинился, только бросил на меня взгляд, в котором чудилось сочувствие и… нежность?

Нет, хватит придумывать! Все яснее ясного, не надо снова воображать несуществующие чувства.

«Идиотка, просто идиотка!» — твердила я, обхватив себя руками.

Так всегда и было: она приказывала, он слушался, только до сих пор мне не приходило в голову, как далеко это заходит.

— Послушайте, Алевтина. — Голос куратора немного смягчился. Она уселась рядом со мной, так близко, что захотелось отодвинуться, забиться куда-нибудь подальше. — У нас со Стэнли давние взаимоотношения, и, боюсь, у вас с самого начала не было шансов. Будет лучше, если вы забудете об этой идее. Ведь очевидно, что вам не нужен Стэн, вам попросту требовалось прийти в себя после тех историй с инкубом и с вампиром. Однако вы выбрали не лучший способ…

Я мотнула головой, как будто отгоняя невидимую муху, — то ли протестуя, то ли пытаясь привести мысли в порядок.

— Расскажите о вас, — попросила я неожиданно для себя самой, — о вас и… Стэне.

— Рассказать? — задумчиво переспросила она, поправляя шелковистую темную прядь на виске. — Что же, слушайте…

Она встала и пересела в кресло, как будто отстраняясь от меня и от настоящего. Даже ее голос стал другим: более грудным, тихим. Слова срывались с губ, как облачка пара.

— Когда-то я была единственной дочерью и наследницей своего отца, правителя небольшого княжества. Не стану скрывать: тогда я мало чем отличалась от вас. Юная, наивная глупышка, чья головка переполнена мечтами и желанием улучшить мир. Даже магический дар тратила на нелепости вроде корма для птичек или пирожных голодным. А потом, как это обычно бывает, мой стареющий отец влюбился в молодую девушку и поспешно на ней женился. Вскоре у меня появилась младшая сестра… Возможно, позже родился бы и мальчик, но пока имелись только две дочери, притом меня угораздило оказаться старшей. Отец был уже в летах, и мачеха решила подстраховаться, заранее устранив препятствие на пути к трону… Не стану пересказывать вам подробности. — Она печально улыбнулась. — Думаю, вы слышали сказки об этом. Только в реальной жизни мне на помощь пришел не жених-принц, который предпочел забыть о неудобной помолвке, а юный паж. Больше никому не было дела до моей судьбы. Никто не хотел свары за престолонаследие, гражданской войны и прочих бед…

— Но ведь вы были добры к ним! — не сдержалась я, вне себя от возмущения. — Неужели всем на это наплевать?!

— Доброта — материя хрупкая, — пожала точеными плечиками госпожа Громова. — Практические соображения оказались надежнее. Подробности вам ни к чему, но в итоге тот паж не смог вернуться домой и оказался пожизненно связан со мной. Думаю, вы догадались, о ком я…

Она приподняла смоляную бровь, и я поспешно кивнула. Сложно не сообразить, что к чему.

— Собственно, больше не о чем рассказывать. Я приехала сюда и стала тем… кем стала. А Стэн остался рядом, как требовал его обет…

— Вы любите его? — тихо спросила я, с сочувствием глядя на… соперницу? Глупости, какая же я ей соперница?

Темные глаза госпожи Громовой оставались непроницаемыми.

— Не знаю, — помолчав, снова пожала плечами она. — С тех пор я сильно изменилась и сомневаюсь, что теперь способна на сколько-нибудь сильное чувство.

Мне стало зябко. Что же ей пришлось пережить, чтобы душа настолько огрубела, настолько… боялась полюбить снова? Кто-то скажет, что госпожа Громова стала сильнее, избавилась от лишней наивности. А по-моему, она сломалась, позволила предательству и боли убить что-то важное в себе.

Неужели и со мной однажды так случится? И, устав от разочарований, я тоже очерствею?!

Очень хотелось спросить, а как же Стэн? Он ее любит? Но этого вопроса я не задала — ни ей, ни ему…

Потом куратор и секретарь привели себя в порядок, и мы все вместе пили чай, как будто ничего не случилось. Сначала это требовало массы усилий, но постепенно неловкость сгладилась. Мы словно играли, как в детстве в кукольное чаепитие, и правила теперь были понятны даже мне.

Но так хотелось забиться в угол и зареветь…