Читаем Краткий курс по русской истории полностью

Таков ряд необычных явлений, обнаружившихся в отношениях Андрея Боголюбского к южной Руси и другим князьям. До сих пор звание старшего князя нераздельно соединено было с обладанием старшим киевским столом. Князь, признанный старшим среди родичей, обыкновенно садился в Киеве; князь, сидевший в Киеве, обыкновенно признавался старшим среди родичей. Андрей впервые отделил старшинство от места: заставив признать себя великим князем всей Русской земли, он не покинул своей Суздальской области и не поехал в Киев сесть на стол отца и деда. Таким образом, княжеское старшинство, оторвавшись от места, получило личное значение и сделана была попытка сообщить ему авторитет настоящей верховной власти (Об усобице по смерти Андрея см. Учебн. Соловьева, гл. IX).

Всеволод III Большое Гнездо. В княжение Всеволода iii обнаруживается новый факт – решительное преобладание Суздальской области над остальными областями Русской земли. Политика Всеволода III была во многом продолжением внешней и внутренней деятельности Андрея. Подобно старшему брату Всеволод заставил признать себя великим князем всей Русской земли и, подобно ему же, не поехал в Киев сесть на стол отца и деда. Он правил южной Русью с берегов далекой Клязьмы; в Киеве князья садились из его руки. Великий князь киевский чувствовал себя непрочно на этом столе, если не ходил в воле Всеволода, не был его подручником. И соседи Всеволода князья рязанские чувствовали на себе его руку, ходили в его воле, по его указу посылали свои полки в походы вместе с его полками. В 1207 году Всеволод, вмешавшись в усобицу рязанских князей, потребовал у рязанцев выдачи их всех с княгинями, продержал их у себя под присмотром, а в Рязани посадил своего сына с суздальскими посадниками. Когда же буйные, непокорные рязанцы, как их характеризует суздальский летописец, вышли из повиновения Всеволоду, тогда суздальский князь велел перехватить всех горожан с семействами и расточил их по суздальским городам, а город Рязань сжег. И певец Слова о полку Игореве, южнорусский поэт и публицист конца XII века, знает политическое могущество суздальского князя. Изображая бедствия, какие постигли Русскую землю после поражения его героев в степи, этот певец обращается к Всеволоду с такими укоризненными словами: «Великий князь Всеволод! Чтобы тебе прилететь издалека, отчаго золотого стола постеречь: ведь ты можешь Волгу разбрызгать веслами, Дон шлемами вычерпать». В таких поэтически-преувеличенных размерах представлялись черниговскому певцу волжский флот Всеволода III и его сухопутная рать. Таким образом, Суздальская область, еще в начале XII в. столь незначительный северо-восточный угол Русской земли, уже в конце этого века является княжеством, решительно господствующим над всей остальной Русью. Политический центр тяжести явственно перемещается с берегов среднего Днепра на берега Клязьмы. Это перемещение было следствием отлива русских сил из среднего Поднепровья к северо-востоку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное