Читаем Краткий курс по русской истории полностью

Сословия и крепостнoe право. Расходы на наем иноземных солдат и офицеров, на содержание своих полков иноземного строя и на другие военные нововведения увеличили государственные тягости, падавшие на народ. Военно-служилые и тяглые классы, или чины, между которыми распределены были главные государственные повинности, военная служба и податное тягло, не были устойчивыми, обязательными состояниями: служилые и тяглые люди могли переходить в классы, свободные от повинностей, в холопы или в вольные гулящие люди, как назывались в Московском государстве лица, не имевшие определенных занятий и постоянного местожительства и занимавшиеся преимущественно мелкими перехожими промыслами или поденной работой. Возможность менять состояния, именно покидать те из них, на которые падали наиболее важные государственные повинности, причиняла большие затруднения правительству, все более нуждавшемуся как в служилых, так и в тяглых людях. Чтобы пресечь эту возможность, законодательство в XVII веке прикрепило служилых и тяглых людей к их состояниям, связав с каждым из этих состояний известные права и обязанности. Таким образом прежние неустойчивые чины превратились в замкнутые состояния, или сословия, резко обособленные одно от другого. Вследствие этого само собою пало право служилых и тяглых людей вступать в частную личную зависимость и этим путем уклоняться от военной и податной повинности. Так законом 1642 года запрещено было принимать в холопы дворян и детей боярских, а Уложение 1649 года запретило людям неслужилых классов, например, боярским холопам, покупать и брать в заклад земли. Так как и поместья давались только служилым людям, то поместное и личное вотчинное землевладение сделалось сословной привилегией служилых людей, как ратная служба стала их сословной повинностью. Точно так же городские обыватели, занимавшиеся торгами и промыслами, но не принадлежавшие к городским (посадским) тяглым обществам, по Уложению должны были нести посадское тягло; торгово-промышленные слободы частных владельцев, построенные на посадских землях, приписывались к тяглым городским обществам; крестьяне и лица других состояний, имевшие в городе дворы, лавки, амбары и другие промышленные заведения, должны были продать их тяглым посадским обывателям. Таким образом, право торговать и промышлять в городе стало сословной привилегией тяглого городского населения. Уложение запретило тяглым посадским людям переходить в нетяглые состояния, а указ 1658 года грозил смертной казнью даже за самовольный переход из одного посада в другой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Савва Морозов
Савва Морозов

Имя Саввы Тимофеевича Морозова — символ загадочности русской души. Что может быть непонятнее для иностранца, чем расчетливый коммерсант, оказывающий бескорыстную помощь частному театру? Или богатейший капиталист, который поддерживает революционное движение, тем самым подписывая себе и своему сословию смертный приговор, срок исполнения которого заранее не известен? Самый загадочный эпизод в биографии Морозова — его безвременная кончина в возрасте 43 лет — еще долго будет привлекать внимание любителей исторических тайн. Сегодня фигура известнейшего купца-мецената окружена непроницаемым ореолом таинственности. Этот ореол искажает реальный образ Саввы Морозова. Историк А. И. Федорец вдумчиво анализирует общественно-политические и эстетические взгляды Саввы Морозова, пытается понять мотивы его деятельности, причины и следствия отдельных поступков. А в конечном итоге — найти тончайшую грань между реальностью и вымыслом. Книга «Савва Морозов» — это портрет купца на фоне эпохи. Портрет, максимально очищенный от случайных и намеренных искажений. А значит — отражающий реальный облик одного из наиболее известных русских коммерсантов.

Анна Ильинична Федорец , Максим Горький

Биографии и Мемуары / История / Русская классическая проза / Образование и наука / Документальное