Краткий курс сталинизма

В конце войны Сталин уже видел себя владыкой мира. Ему и его армии ничего не стоило сделать бросок в Европу и Азию. Его надежды взорвались вместе с атомными бомбами, упавшими на Хиросиму и Нагасаки. Для Сталина эти бомбардировки прозвучали как предупреждение, и когда он узнал о них, он плакал. Не от жалости к жертвам атомного огня, как можно было подумать, а от бессильной ярости, гнева, крушения надежд.

ПОСЛЕ АТОМНОЙ БОМБАРДИРОВКИ

Сталин был груб. Разговаривал на языке жестком и вульгарном, часто употреблял бранные слова.

В 1945 году, после атомной бомбардировки Хиросимы, Сталин вызвал президента АН СССР академике Сергея Ивановича Вавилова и спросил:

— Ну что, прозевали бомбу ваши ученые? (Сталин выразился грубее).

— Нет, товарищ Сталин, в очередях простояли.

Быть может, столь резкий ответ и спас тогда президента. А в результате в науку были брошены большие средства.

СТАТИСТИКА ПОТЕРЬ

Узнав о том, что немецкие потери в войну составили около 7 миллионов солдат, Сталин приказал назвать такую же цифру потерь советской армии.

По поводу военных потерь Сталин сказал:

— Когда гибнет один человек ― это трагедия. Когда гибнут тысячи ― это статистика.

Во все времена борьбы за власть, властвования и особенно в годы войны Сталин предпочитал такую статистику такой трагедии.

В один из перерывов Потсдамской конференции Трумен почти на ходу сообщил Сталину, что США удалось создать новое мощное оружие. Сталин, не подав виду, что его это интересует, спокойно поблагодарил Трумена за информацию. Спокойствие Сталина было очень естественно, и Трумен даже решил: Сталин не понял, что речь идет об атомной, бомбе.

1945―1953. ГЛАВНЫЙ ЗАКЛЮЧЕННЫЙ, ПРАВЯЩИЙ ВЕЛИКОЙ ДЕРЖАВОЙ

Рабство принижает людей до любви к нему.

Высказывание, любимое Львом Толстым..

УКАЗАНИЕ ВОЖДЯ ВЫПОЛНЕНО

Невеста одного правдиста танцевала в ансамбле, которым руководил известный хореограф. Этот журналист собрался попросить хореографа отпустить невесту в свадебное путешествие. Чтобы ему не отказали, он решил обратиться со своей просьбой в особо престижной обстановке ― во время правительственного концерта в Большом театре. После первого отделения жених отправился за кулисы, однако обстановка оказалась неподходящей. Председатель Комитета по делам искусств Храпченко строго отчитывал хореографа:

— Я же просил не ставить этот номер в программу.

— Но ведь все прошло хорошо. Товарищ Сталин аплодировал ― я сам видел.

— Да, товарищ Сталин хлопал. Однако раз на раз не приходится, и я требую, чтобы в дальнейшем вы не нарушали моих указаний. Это может плохо кончиться...

Журналист терпеливо ожидал конца этого неприятного для собеседников разговора. Вдруг он увидел, как к: спорящим почти неслышно идет Сталин. Понимая, что он не должен находиться в таком высоком обществе, журналист благоговейно отошел на почтительное расстояние и увидел странную картину. Сталин приблизился к спорящим, что-то сказал им и удалился. А Храпченко и хореограф, которые только что почти ругались, вдруг обняли друг друга и в полной тишине стали вальсировать. Единственным случайным зрителем этого редкостного танца оказался перепуганный жених, которому так и не удалось поговорить с хореографом.

Звонки возвестили о начале второго отделения. Журналист не столько смотрел на сцену, сколько гадал, что же сказал товарищ Сталин.

После концерта он вновь разыскал хореографа получил у него разрешение на отпуск своей невесты, и затем поинтересовался, что сказал Сталин. Оказалось, что, проходя, тот бросил реплику:

— Все о делах, о делах, потанцевали бы...

Указание вождя было выполнено.

КАК ВОЗНИКЛО ПОСТАНОВЛЕНИЕ О ЖУРНАЛАХ «ЗВЕЗДА» И «ЛЕНИНГРАД»

Литературовед Борис Бялик рассказал мне в 1959 году в Переделкино.

Зощенко написал для детей рассказы о Ленине. В одном из них была такая цена: Ленин подходит к своему кабинету. Часовой останавливает его и требует пропуск. Владимир Ильич ищет пропуск по всем карманам. Его же спутник (кажется, на беду, человек с усами) грубо и резко говорит красноармейцу: «Ты что, не видишь, кто это идет? Это же сам Ленин!» Владимир Ильич наконец находит пропуск и вступается за красноармейца: «Вы, товарищ, поступили совершенно правильно. Вы стоите на часах, и ваша обязанность проверять пропуска невзирая на лица».