Краткий курс теоретической метафизики

Владимир Данилевский Краткий курс теоретической метафизики

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга, являющаяся первой частью дилогии (вторая часть — "Краткий курс практической метафизики"), — не философский трактат, призванный внести нечто новое в сокровищницу теоретической мысли. В философии, в онтологии по крайней мере, уже все изучено и интерпретировано вдоль и поперек так, что ничего ценного придумать, тем более открыть, уже невозможно. Это и не учебник по философии, нужный для сдачи зачета или экзамена. Таких учебников сейчас много — как хороших, так и плохих. В еще одном нет никакой необходимости.

Это — скорее практикум по духовному развитию, по развитию метафизической интуиции, без которой невозможно понимания сущности бытия и смысла жизни. Без понимания которых человеку жить невозможно, если он человек, а не наделенное разумом животное. И если его беспокоит проблема — что останется после него, кроме детей, которые тоже исчезнут.

Для постижения истин посюсторонних достаточно дискурсивного мышления — мышления, использующего данные органов чувств и обычную логику. Такое мышление является одним из основных инструментов науки. Однако начиная с древних греков все мыслители, пытавшиеся выяснить, что является основой всего сущего, т. е. добраться до последних истин, всегда убеждались в том, что есть нечто лежащее за всеми явлениями, запредельное, не доступное ни восприятию, ни логическому мышлению. Лежащее "за физикой", и потому именуемое метафизикой. Именно в этих последних истинах и содержаться ответы на все коренные вопросы бытия, и, в том числе, на вопрос о смысле человеческой жизни. И каждый может и должен пытаться найти ответы на все эти "проклятые вопросы".

Вот почему речь будет идти о развитии способности адекватного понимания всего того, что связано с метафизикой. Но разве для этого нужна какая-то особая практика? Оказывается, да.

Нетрудно убедиться, изучая историю философских учений, что практически каждый новый автор не соглашался с предыдущими и старался по-своему решать одни и те же проблемы. Все философы распределились по нескольким группам, между которыми никогда не было согласия ни по одному коренному вопросу. Внутри групп тоже не было мыслителей с абсолютно совпадающими взглядами (идеологов, обслуживающих определенные политические интересы, к философам не относим). В то же время в точных науках, например в математике, существует вполне однозначное понимание терминов и выраженных ими истин. Имеются, конечно, разногласия в понимании основ каждой науки, но эти проблемы выходит за пределы собственно науки. Это метанаучные проблемы, которые не могут быть решены формальным, сконструированным в пределах самой науки, языком.

Почему же философы не могут договориться так, как это получается у представителей точных наук? Потому, что онтологические и гносеологические вопросы могут формулироваться только на языке самого высокого уровня, каким является неформализуемый язык обычного, повседневного мышления. В силу своей ограниченности он не имеет достаточных возможностей для обозначения всех оттенков смыслов, которые вкладывают в термины мыслители с разным уровнем развития интеллектуальной интуиции. Интуиция (от лат. intueor- пристально смотрю) — способность постижения истины путем прямого ее усмотрения, без обоснования с помощью доказательств. В дальнейшем речь будет идти именно об интеллектуальной интуиции в отличие от интуиции мистической — трансцендентного озарения, исходящего от Абсолюта. Этот вид интуиции относится уже к практической метафизике. Следует иметь ввиду, что в данной книге термин "интеллектуальная интуиция" используется не в смысле классической немецкой философии. Кант говорил об интеллектуальной интуиции как внелогичном способе постижения вещей в себе. Фихте использовал это понятие как средство достижения самосознания, являющегося, по его мнению, основой всякого познания. Шеллинг называл интуицией способность понимать тождественность субъекта и объекта. Но в нашем случае данный термин используется как психологический, обозначающий адекватное понимание формально невыражаемых смыслов. С этой позиции становится понятным, почему философские тексты, в отличие от математических, "понимают" все, кто их читает, но понимают каждый по-своему. И поэтому то, что принимается одними, не вызывает доверия у других и даже интерпретируется по-другому.