Краткий очерк истории философии

Крупнейшим представителем иррационализма начала XX в. был французский идеалист Анри Бергсон (1859–1941). В своей философии Бергсон довольно искусно сплавил воедино идеи, заимствованные у немецких иррационалистов (Шеллинга в последний период его деятельности и Шопенгауэра), и спиритуалистические и иррационалистические идеи французских идеалистов Мен де Бирана и Э. Бутру. Философия Бергсона столь же антиинтеллектуалистична и иррационалистична, как и философия Ницше, но эти ее черты выражены в менее грубой форме. Основную цель своей философии Бергсон видит в том, чтобы «преодолеть точку зрения разума». Согласно Бергсону, жизнь — сущность мира, она иррациональна и столь же иррационально ее постижение.

В философии Бергсона, как и во всей «философии жизни», жизнь отождествляется с переживанием. Наиболее достоверным — фактом, составляющим исходный пункт всего философствования, Бергсон считает наше собственное существование, проявляющееся в непрерывной смене ощущений, эмоций, желаний, короче говоря, в переживаемом изменении состояний нашей психики. Этот поток переживаний образует для Бергсона единственную подлинную реальность и составляет поэтому предмет философии.

Важнейшие понятия своей философии Бергсон черпает из психологического анализа душевной жизни. Интроспективное психологическое исследование Бергсон рассматривает как метод философского исследования, как способ построения системы «метафизики»: состояниям индивидуального сознания он приписывает онтологическое значение и выдает их за — определения самого бытия. Анализируя психическую жизнь субъекта, Бергсон усматривает две способности сознания: интуицию, связанную с созерцательной стороной жизни, и интеллект, связанный с действенной ее стороной. Мысль Бергсона идет через интуицию в глубь сознания субъекта, к безличному сознанию, духу, составляющему, по мнению Бергсона, сущность жизни и всей Вселенной, а через интеллект и действие — вовне, к наполняющим пространство телам, к материи.

Интуитивное проникновение и углубление в изменчивую жизнь сознания открывает его внутреннюю субстанциальную основу, длительность, под которой Бергсон, по сути дела, подразумевает субъективное переживание времени. Длительность изображается им как «основа нашего бытия и сущность вещей». Жизнь сознания, развертывающуюся в длительности, Бергсон противопоставляет миру материи. Подходя к последней с крайне механистической точки зрения, Бергсон утверждает, что материя есть нечто косное, инертное, мертвое, это тела, обладающие лишь пространственными определениями, сфера вечной повторяемости и однообразия, механического детерминизма и фатальной предопределенности. В противоположность делимости и механическому однообразию мира материи духовная жизнь характеризуется Бергсоном как неделимый поток сознания, в котором только искусственным образом, путем остановки внимания, могут быть выделены отдельные состояния. Длительность, составляющая основу психической жизни, не имеет ни «прежде», ни «теперь», она есть единый нераздельный акт, в котором прошлое не падает в небытие, но сохраняется и накапливается непрерывно.

Согласно Бергсону, развитие личности, представляющее, в сущности говоря, ее длительность, — это беспрестанное создание нового, каждый момент нашей жизни, это творческий акт, не подчиняющийся никакой закономерности, порождающий непредвиденные, неожиданные состояния. Духовная жизнь — это царство индетерминизма. Противопоставление длительности и мира духовной жизни миру материи и твердых тел образует первую предпосылку той критики Бергсоном интеллекта, которая составляет основу его философии. Вторая предпосылка критики им интеллекта — это отрыв теории от практики, противопоставление действия познанию.

По Бергсону, человек как физическое тело, как организм вынужден действовать среди материальных вещей, необходимых ему для жизни. Действия человеческого тела управляются мозгом, который не в силах порождать представления и не имеет отношения к деятельности сознания. Психические процессы не вызываются процессами, совершающимися в теле. Таким образом, разрыв между материей и духом выступает у Бергсона как крайний психофизический параллелизм.