Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода

Ушкуйники были ничто иное, как лихая молодежь новгородская. В то время, когда маститое вече Господина Великого Новгорода не видело ниоткуда грозящей опасности, или, не находя нужным громить ливонцев, шведов, ямь и корелу, предавалось мирным занятиям, люди молодые, привыкшие к битвам и грабежу, скучали бездействием, а от нечего делать собирались шайками, выбирали себе начальников из аристократов новгородских, также, разумеется, молодых, садились в легкие ушкуи и спускались вниз по Мологе и Волге. Удальство, добыча — вот была единственная цель их. Они грабили всех, кого только могли: били татар, захватывали и жгли суда купцов азиатских, пепелили города по Волге и Каме, проникали даже в земли сибирские, слух о богатстве которых распалял их ненасытную жадность. Вече новгородское смотрело на это сквозь пальцы, как на дело, не стоящее особого внимания, на обыкновенную забаву молодости.

Но не так думал о том грозный Хидырь (Хидырбек): он потребовал у князей русских удовлетворения за разграбление ушкуйниками областей Болгарии, потому что болгары были тогда в зависимости от Орды. Димитрий и Андрей Константиновичи и Константин Ростовский, боясь гнева грозного владыки Орды, съехались в Костроме судиться с болгарами в присутствии послов ханских. Болгары получили удовлетворение: зачинщики грабежа городов их были им выданы[34].

Между тем бояре московские, руководимые св. Алексием Митрополитом, хотя благословившим Димитрия Константиновича на престол владимирский, но искренно преданным Дому Калиты, вступились за права своего юного князя; они явились с ним в Сарай, куда также явились и послы Димитрия Константиновича. Амурат (Мюрид), — тень ханской власти на престоле сарайском — признал права десятилетнего Димитрия Иоанновича законнее прав Димитрия Суздальского, и внук Калиты получил ярлык на престол владимирский. Но Димитрий Константинович, зная бессилие сарайского хана, не подумал слушаться его воли. Тогда бояре московские, взяв юных князей своих Димитрия и Иоанна Иоанновичей и двоюродного брата их Владимира Андреевича, явились с ратью под Владимиром. Димитрий Константинович, не ожидавший таких решительных мер со стороны Москвы, бежал в Суздаль, но не оставил надежды обладать Владимиром. Он также выхлопотал себе ярлык у Амурата и снова явился во Владимир. В свою очередь, теперь московцы не уважили ярлыка хана сарайского, потому что хан Абдул — творение темника Мамая — утвердил Димитрия Иоанновича на престоле владимирском. Снова двинулась рать московская на князя суздальского, и снова Димитрий-Фома бежал в удел свой. Но на этот раз тем дело не кончилось: рать московская вступила в земли суздальские, предавая их опустошенью. Стесненный Димитрий Константинович вынужден был не только совершенно отказаться от Владимира, но оставить Суздаль и искать убежища у брата Андрея в Нижнем Новгороде[35].

Андрей по умеренности своей, а может быть, и по расчету, предоставив право на престол владимирский Димитрию-Фоме, не помогал ему в борьбе с Москвой оружием и продолжал мирно и тихо княжить в своих владениях, украшая и укрепляя свою столицу, в которой в 1359 году построил каменную церковь Архистратига Михаила «близь двора своего»[36], кажется, в память избавления своего от опасности, которой подвергался в тот год в Орде. Андрей вполне, как и Константин, если не более, умел поддержать блеск нижегородского престола: ему, как и князю московскому, служили князья безудельные; все владетели, притесняемые Москвой, искали убежища в его столице, в том числе и князья Димитрий Галицкий и Иван Стародубский, выгнанные из своих уделов Димитрием Иоанновичем или его руководителями. Андрей, имея таких сподручников, хотел еще более усилить блеск своей столицы; для этого он перевел епископа Алексия из Суздаля в Нижний Новгород[37].