Краулер

Стало тяжело дышать. Длившуюся мгновение тишину нарушил выстрел. Сверху на него хлынул теплый поток. Дима наконец пришел в себя и перевернулся на спину. Над ним возвышался тощий скелет. Самарин все еще стоял, покачиваясь из стороны в сторону. Длинные руки с когтями приподняты. В этот момент часть его головы и все лицо с гадким хлюпаньем сползли на грудь. Фигура сделала шаг, покачнулась и завалилась на спину. На балконе, упав на перила, с ружьем в руках застыл Костя. Паренек был напуган не меньше его. Глядя на вздрагивающий труп, он выронил оружие, позволив тому упасть в траву.

– Ты жив? – шепотом спросил Дима, не надеясь, что паренек услышит.

– Я притворился, – с тем же шепотом последовал ответ сверху. – Он ведь любит, когда жертва сопротивляется.

Дима хотел улыбнуться, но мерзкое хлюпанье разрушило миг спокойствия. Кое-как приподняв голову, он заметил, что останки головы Самарина стали двигаться сами собой.

– Скорее! Он возвращается! – завизжал паренек.

Из-под ошметок головы, усыпанных кусками черепа, сквозь густую слизь пробились два усика. Приподняв свернутую в кучу массу из кожи и мозгов, на грудь носителю выполз паразит. Дима с отвращением посмотрел на жалкое создание. Виновник всех бед даже не понял, что произошло. «Краулер» свалился в траву и засеменил в сторону подъезда, торопливо перебирая восемью ножками. Длинные усики волоклись за треугольным хвостом. Он часто на них наступал, и это мешало ему двигаться быстрее. Дима с трудом поднялся и захромал следом. Членистоногий вредитель был слишком тяжелым, чтобы ползать по суше. Все чего он хотел, как и любая другая трусливая тварь – забиться в какую-нибудь щель. Поэтому Дима дождался, пока тот заберется на порог в подъезде и, резко захлопнул дверь. Хитиновый панцирь с треском раскололся. Запузырилась блестящая жижа. Лапки задергались и почти сразу замерли.

Дима припал всем телом к прохладному металлу и окинул улицу шальным взором. После падения, мозг в голове как будто перевернулся. В глазах двоилось. На другом конце двора стояли две одинаковых фигурки в красном платье. Какая-то тетка с мобильным телефоном в руках старательно набирала номер.

– Костя! – пробасил Дима, испугавшись собственного тембра. – Костя!

– Мм…

– Тащи сюда бутылку с ромом!

– Думаешь, стоит?

– Еще жидкость для костров и спички!

Через пять минут Костя все исполнил. Спустившись вниз, он протянул товарищу бутылку элитного английского рома. Отвинтив пробку, Дима сделал несколько глотков и вернул спиртное пареньку. Затем вылил пузырек горючей смеси на останки паразита, и швырнул в лужицу зажженную спичку. Больше фокус с регенерацией у него не пройдет. Мир не увидит ничего подобного, он просто не позволит. Даже если под землей живут целые колонии таких тварей, этот ублюдок домой уж точно не вернется.

– Теперь ему конец? – спросил Костя. В его голосе чувствовались нотки сомнения. Страшно было это признать после всего.

– Больше никогда не бери с собой паспорт.

– Хорошо.

Дима швырнул пластмассовый пузырек в кострище и тот быстро расплавился, смешавшись с кипящей органической массой.

– Придется вызвать милицию? – недовольно произнес Костя.

Оба посмотрели на женщину, говорившую по телефону через улицу от них. Фигура в платье перебегала с места на место, все никак не могла успокоиться, словно это на нее напал маньяк.

– Не трудись. Нам помогут… – на ходу произнес Дима, направившись в сад за ружьем. – Хоть на это сгодилась.

***

Теплые лучи заходящего солнца освещали кровли домов и кроны самых высоких деревьев. В голубом небе плыли наливавшиеся золотом облака. Был вечер, точно такой же, как когда-то в середине июня, когда он – Дима Скворцов загорелся желанием великих открытий. С крыши своей старой кирпичной пятиэтажки, Дима наблюдал за городом. Он был один. Внизу время от времени проносились поезда. Впереди раскинулось море зелени. Он часто поднимался сюда, когда хотел побыть в одиночестве. Три недели назад, вернувшись со сталелитейного завода имени Кирова, он провел здесь целый час, думая о том, что может скрываться в спрятанной шахте.

Главное научиться мириться с потерями, и никогда ни при каких условиях не опускать руки. Он совершил большую ошибку, открыв врата в преисподнюю, и исправил ее тоже он. Сейчас этот люк был наглухо замурован. Дима заварил его с четырех сторон, повесил крепкий замок и поставил на место поддон, положив сверху весь тот хлам, что лежал на нем раньше. Более того, он заварил дверь в подвал, чтобы у людей не было соблазна туда спускаться. До тех пор пока завод будет оставаться большой помойкой, ни один человек не спуститься на станцию-призрак. На этом его долг был выполнен.

Не став дожидаться захода солнца, Дима спустился вниз и вышел из подъезда. Пересекая кишащий детворой двор, он поздоровался с приятелями. Те как обычно горбились на спинке лавочки и потягивали пиво. Для них жизнь не менялась на протяжении десятилетий. Под благовидным предлогом отказавшись от похода в баню, он распрощался с пацанами и вышел на улицы Москвы.