Кража

— Эй, дядя, брось и нам по папироске! — с вызовом обратился к нему смугловатый карманник.

— Бог подаст, — спокойно отозвался Шахов и не спеша положил пачку в карман.

— Смотри-ка! Верующий среди нас объявился, — с ехидцей проговорил карманник. — Всю жизнь мечтал такого увидеть. — Встав с нар, он подошел к Шахову.

— А ну-ка расскажи свою автобиографию, когда родился, когда крестился, за что попался и, вообще, по какому праву здесь себя выше других ставишь.

— Я свою биографию оперу рассказал. Тебе незачем. Ты сошка мелкая, — усмехнулся Шахов.

— Ну-ну! За что обиду вяжешь? — И он схватил Шахова за борт пиджака.

— Не мни клифт. — Шахов ловким движением разжал кисть руки. Разжимая, посмотрел на татуировку перстня. — Не тебе с таким колечком в камере порядки устанавливать. Не положено… Понял? — и отбросил карманника от себя.

— Ты мое нутро не разглядывай! — Парень угрожающе придвинул свое лицо.

— Я такой навоз пацаном разглядывал и то по недомыслию.

— Да бросьте вы, ребята, бузу поднимать. И так тошно, — вмешался мужчина лет сорока в защитной куртке с выцветшей эмблемой на рукаве. — Лучше посоветуйте, что мне на следствии говорить. В чем тут моя вина? — спрашивал он. — Неужели срок дадут? У меня двое ребятишек…

— Раньше сядешь, быстрее выйдешь! — рассмеялся второй карманник с бледным, нездорового цвета лицом. — Не грусти, папаша! Лет пять дадут.

— Это ты брось! — забеспокоился шофер. — Пять лет — такого без разбора не бывает.

— Разберутся, — двусмысленно ответил парень. — А сейчас жди и не дергайся. — Бесшабашно веселые глаза насмешливо смотрели на растерянного шофера.

Представительного вида бухгалтер в новеньком синем костюме клял своего начальника, который, распив с ним бутылку коньяка, подсунул на подпись какой-то важный денежный документ.

— Правда на моей стороне, я докажу, что не виноват! — убедительно говорил он. — Очных ставок буду требовать!

— Требуй, требуй! — проговорил парень. — Только зачем тебе очные ставки? Ты уже свою подпись поставил. Начальник твой для очных ставок нужных людей подберет. Уличат, в чем было и не было.

— Я всю правду расскажу. А правду суд учтет! Скинут наказание.

— Скидывают с лестницы. И еще добавляют… Много, папаша, говоришь, значит, вину свою чувствуешь.

Бухгалтер в отчаянии опустил голову.

Карманники, нарочито рисуясь, завели фальшивый разговор о том, что суд и колония им нестрашны. Время от времени они бросали взгляды на кудлатого низкорослого парня, задержанного за попытку на изнасилование. Они согнали его с нар, и тот стоял, прислонившись к стене. Он нервно курил сигарету и доказывал им свое право сидеть на нарах.

— Что я, до ночи стоять здесь должен?

— Перебьешься! Хоть до утра…

— Я после ночной…

— Заткнись, говорят тебе. Где стоишь, там и спи. Понял?

— Не понял. Мне спать на нарах полагается.

— Только не со мной рядом, — бросил кто-то.

— И не со мной тоже, пожалуйста, — важно проговорил бухгалтер.

По камере понеслись ядовитые шутки.

— Да что вы, ребята! Не насиловал я никого. Больше двух месяцев с ней гулял. В воскресенье она сама пришла ко мне.

— Хороша дешевка. Сама пришла и сама же заявила! Ты для нее меньше поллитровки стоил. Ее теперь другие барбарисками угощать будут.

— Да бросьте вы…

— Что мы должны бросить? А если бы с моей сестренкой так? — Карманник схватил кудлатого за нос и унизительно дернул его.

— Убери руки, скотина! — не выдержал кудлатый, его кулаки задергались от обиды.

Шахову надоели эти бодрящиеся карманники. Не обращаясь ни к кому, он тихо сказал:

— Ну вы, под воров ряженные, кончай базарить!

В камере стихло. Он был рад этому: говорить ни с кем не хотелось, а делиться переживаниями было незачем. Сработало старое воровское правило: чужая душа — всегда потемки, в них доломать себя проще простого.

Он почувствовал себя таким же одиноким, каким был и кудлатый, сидевший на корточках у стены.

Подошел к нему:

— Что, парень, плохи дела?

— Обидно. Жениться на ней собрался. И не было ничего такого. Ну выпили слегка. То да се. Она все нет да нет. Блузка порвалась. — Парень был рад, что его захотели выслушать. — Сгоряча сказал, что другую найду, что свадьбы не будет. Она крик подняла. Соседи собрались. Ну и закрутилось…

— Бывает. В такие истории мужики попадают…

— Следователь придирчивый попался. Сказал, санкцию на арест брать будет.

— Пугает…

— Я тоже так думаю. Знает же, что я по-серьезному к ней отношусь. Дурак он, если посадит. — В нем жили надежда, сомнение, отчаяние.

— Ну и радуйся, что дурак. С умным следователем всегда труднее. Это из-за них большие сроки схлопатываем.

— Мне умных бояться нечего. Я не вор и не грабитель. Это они должны бояться умных.

— Ладно, парень. Это решать не нам с тобой. А пока держись около меня.