Кража

— Несколько профессиональных воров. Они производили взлом и выносили картины, а потом передавали их Уильямсу в обмен на вознаграждение в пятьдесят фунтов. В случае с Рембрандтом не было нужды во взломе, потому что я находился в доме Мэннерингов. Просто оставил незапертым черный ход, перед тем как подняться в спальню Эмили. Эти люди проскользнули в дом, сняли картину Рембрандта и скрылись с ней. Я уходил перед рассветом. — В голосе Бариччи теперь звучала уверенность. — Поймите, я не совершал насилия, потому что в этом не было необходимости. Эмили спокойно спала в ту минуту, когда грабители снимали и выносили из дома картину. Но чтобы оградить себя от всяких подозрений, я скрыл от вас одно обстоятельство: Эмили проснулась, когда я собрался уходить, и попрощалась со мной. Тогда-то она и заметила пустое место на стене в музыкальной комнате и поняла, что картина Рембрандта похищена. Эмили была очень расстроена, как и следовало ожидать, и убедила меня немедленно уйти, чтобы вызвать полицию. Разумеется, я подчинился. По-видимому, она не успела этого сделать. Ее убили сразу же после моего ухода.

Эшфорд в замешательстве провел рукой по волосам. Пока что все сказанное Бариччи звучало правдоподобно. Это совпадало со всеми теми сведениями, которые по крохам удалось собрать Блэкстриту.

Черт возьми! В этой головоломке явно не хватало фрагментов. Но каких?

И это подсказало ему новый вопрос к Бариччи:

— Скажите, кроме Уильямса и этих воров, которых вы упомянули, был ли кто-нибудь еще вовлечен в ваши преступные операции?

Бариччи не разочаровал Эшфорда, легко сдав своего последнего «солдата». — Сардо — ответил он.

— Да, Сардо, — машинально повторил Эшфорд, — а скажите мне, сколько вы платите Уильямсу за работу, связанную с таким риском?

— Двадцать процентов от выручки.

Уильяме кивком подтвердил слова своего работодателя.

— Двадцать процентов. Это щедро, — заметил Эшфорд, Было самое время заговорить о том, что давно его интересовало: — А как насчет Сардо? Он должен был заработать у вас целое состояние, пряча под своими работами украденные картины. Сколько же получал он? Процентов двадцать пять?

К изумлению Эшфорда, Бариччи честно ответил и на этот вопрос, не пытаясь изворачиваться:

— Нет. Он получал только на стол, кров и необходимые принадлежности — краски, кисти и полотно. Плюс иногда премиальные.

— Тогда почему, черт возьми, он с вами сотрудничает? Сардо не похож на благотворителя. Или же у вас есть другие, менее благородные методы держать его на привязи и. заставлять работать на себя?

— Да, вы правы, предполагая последнее, — ответил Бариччи, не обнаруживая ни смущения, ни раскаяния. — У меня есть кое-какой материал на Сардо. Он у меня в руках.

— Вот как! И что же это за материал? Я изучил всю его подноготную, но не обнаружил ничего подозрительного: он не сидел в тюрьме ни во Франции, ни в Англии, и за ним не числится никаких темных делишек.

— Внешне все так. Уверен, что никто, кроме меня, не знает о его вине.

«Вина! Значит, Сардо совершил преступление, а Бариччи его шантажировал!»

— Эта его вина, это его преступление… вы к нему причастны?..

— Нет. Я лишь был в некотором роде его доверенным лицом, — ответил Бариччи. — Мы возобновили наше знакомство шесть лет назад, когда я приехал в Англию.

— Возобновили? — удивился Эшфорд, — Я думал, что это была ваша первая встреча.

— Нет, мы встретились годом раньше, в Гавре. Это было летом, и я провел несколько месяцев во Франции. Я встретил Сардо на выставке изящных искусств. В то время он был студентом и совершенствовался в живописи. К тому же он, как магнит, привлекал к себе красивых женщин. Они слетались к нему как мухи на мед. Некоторые старались помочь ему и позировали в качестве моделей. Среди них была одна девушка по имени Кэтрин, с которой у него завязались более тесные отношения. Ослепительно красивая, и он был без ума от нее настолько, что страсть стала для него в некотором роде наваждением. К сожалению, она отличалась непостоянством и стала проявлять интерес к другим мужчинам. Она флиртовала с ними. В их числе был и я.

Эшфорд с трудом подавил гримасу отвращения:

— И Сардо узнал об этом?

— Нет. Он знал только о том, что Кэтрин ему неверна… много раз была неверна… Короче говоря, однажды я столкнулся с Сардо, когда бродил по берегу Сены. Он стоял, уставившись в пространство остекленевшим, невидящим взглядом. Я спросил его, в чем дело, и он начал бормотать, мол. Кэтрин предала его, а он так сильно любит ее, у него и в мыслях не было причинить ей вред, но теперь она вынудила его… В словах Сардо было что-то жуткое, как и в его душевном состоянии, нечто такое, что вызвало у меня подозрение относительно его психического здоровья. Его болтовня показалась мне бессвязной. Но несколькими днями позже я прочел в газете, что Кэтрин, по-видимому, бросилась в реку и утонула.

В горле Эшфорда образовался тугой комок.

— Вы думаете, Сардо убил ее?