Кража по высшему разряду

Тускло освещенную пустую платформу усыпали, кружась в стремительном диком танце и срываясь на ветру под поезд, крупные, как серебряные монеты, снежинки. Путешественница подставила руку, но ветер тут же сдул их с перчатки, и снежные хлопья понеслись в бешеном ритме мимо, мимо… Инна тащила, спотыкаясь, по обледеневшему асфальту огромную сумку, набитую образцами заказных книг, которые накропала за последние годы числом не меньше, чем достославный Оноре де Бальзак или благородный Чарльз Диккенс. У нее тоже получилась целая «Человеческая комедия». Однако прекрасно изданные тома были написаны от имени и во славу современных Гобсеков и Ростиньяков, а также Домби и сыновей. Инна героически волокла на себе в Питер эту мини-библиотеку, чтобы старуха оценила ее профессиональный успех и не скупилась. Мол, у нас такие, как вы, госпожа миллионерша, в очередь стоят… В сумке булькали две бутылки коньяка «Московский» (пусть Северная столица знает свое место!) для Изольды и Марка. В общем, из личных вещей в объемистую спортивную сумку поместилось лишь самое необходимое, никаких вечерних нарядов, все походно-спортивное, впрочем, на два дня больше и не надо…

Инна тащилась к первому вагону и проклинала про себя все того же Бурмистрова, автора множества благополучно лопнувших коммерческих проектов. Ему и в голову не пришло проводить ее до вагона, видно, испугался гнева очередной ревнивой любовницы, хотя на процент от будущего Инниного гонорара этот милый мерзавец рассчитывал всерьез…

Редкие зимние пассажиры поспешно нырнули в натопленное тепло вагона, и перрон окончательно опустел. До отправления поезда оставалось несколько минут. Инна устроилась у окна в пустом купе и раздвинула шторки. За черным проемом окна так же медленно падал снег, навевая тяжелый зимний сон.

«Хорошо бы повезло! Тогда буду ехать одна до самого Питера», — с надеждой подумала Инна. Она расстегнула «молнию» на сапоге и потерла вмятину на лодыжке. Только сейчас заметила: к ночи ноги отекли и нестерпимо гудели. То же самое проделала с другой ногой, и жизнь показалась не такой невыносимой, как полчаса назад. Инна достала из сумочки пудреницу. Из зеркала на нее уставилось измученное лицо сорокалетней женщины. Под снежными хлопьями тушь и тени размазались вокруг глаз, придав взгляду мрачноватое безумие, румяна облетели, и лицо при тусклом свете лампочки под потолком стало серовато-белым, а густые и пышные волосы цвета спелой пшеницы, предмет ее особой гордости, намокнув под снегом, свисали вдоль щек жалкими сосульками.

— Ну, здравствуй, призрак «Красной стрелы», — сказала она себе с отвращением и принялась подновлять фасад.

Через пять минут из зеркала на нее взглянула все такая же измученная, но уже вполне привлекательная женщина. Густые, аккуратно уложенные пряди, беличий разрез фиалковых глаз, изящный, слегка покрасневший от обиды носик — может, и не королева красоты, и не юна давно, но вполне еще симпатичная женщина, трогательная в своей одинокой хрупкости и беззащитности.

Ободренная маленьким зеркалом, Инна закрыла дверь и встала с полки, чтобы без помех рассмотреть свое отражение в другом — большом. Что ж, и тут дела обстояли весьма неплохо. Изящная фигурка, тонкая талия, высокая, красивой формы грудь, округлые плечи. Легкий дорожный свитер, подобранный в тон фиалковым глазам, выгодно подчеркивал все достоинства ее фигуры. Жаль, длины зеркала не хватало, чтобы в нем полностью отразились стройные ноги, упакованные в узкие джинсы.

Покрутившись перед зеркалом еще немного, Инна плюхнулась на диван. Настроение явно улучшилось. И в ту же секунду поезд тронулся, медленно покатил вдоль перрона. Вскоре состав прибавил ход, и пассажирка, облегченно вздохнув, откинулась к стенке купе. Одна! Слава богу, одна! Напрасно красилась. Теперь-то уж точно никого нелегкая не принесет. «Красная стрела» мчит до Питера почти без остановок.

— Добрый вечер, мадам! — Дверь в купе открылась, и в проем просунулась крупная мужская голова в черной вязаной шапочке. — Разрешите войти? У меня в этом купе верхняя полка.

— Да, конечно, входите, пожалуйста. — Инна поспешно подвинулась, и в крошечное пространство купе ввалился здоровенный господин с миниатюрным, не по комплекции, чемоданчиком командированного в руках.

— Уф, едва не опоздал. На ходу вскочил в последний вагон и потом через весь поезд к вам пробирался.

Инна хмуро кивнула. Вот тебе, бабушка, и юркий пень! Размечталась, наивная дура, ехать всю дорогу в гордом одиночестве…

Внушительный тип, комплекцией похожий на боксера Николая Валуева, больно задел Инну плечом. И в купе, где только что было довольно просторно, стало не протолкнуться, как в метро в час пик.

— Владимир Ильич, — представился незнакомец, с любопытством скользнув взглядом по случайной попутчице.

Инна невольно улыбнулась:

— Лет пятнадцать назад вам, наверное, было непросто жить на свете с таким именем-отчеством?