Читаем Креативы Старого Семёна полностью

В страну Комсомолию нас он зовёт.

Сегодня мы дети, советские дети,

Завтра, завтра – советский народ.

Ну так я чего вспомнил ее. Песня-то, выходит, печальная. Были дети как дети, и вот тебе! А мне тогда казалось – веселая… Ладно, бывай!

Он пожал мне руку, и мы разошлись в разные стороны.

<p><strong>***</strong></p>

Почему-то вспомнился недавний визит к гастроэнтерологу.

– Надо, – говорит, – вам сделать колоноскопию.

Я спрашиваю:

– Доктор, а вот объясните мне. Я слышал, в Америке, да и в Европе, эту процедуру делают под наркозом. А у нас почему-то нет.

– У них, – с легким презрением отвечает врач, – подход такой – щадить пациента. Неправильный, я считаю. Кишка должна быть в тонусе!

<p><strong>***</strong></p>

Был у меня один знакомый, человек довольно экстравагантный. Сына назвал Эйнштейном. Так мальчик и рос с этим именем, кротко перенося шуточки одноклассников. Окончил школу и пошел поступать на физический факультет МГУ. Естественно, получил двойку по физике. Причем родители были уверены, что это из-за антисемитизма. Я же думаю, что дело в другом. Представьте себе: сидит какой-нибудь аспирант-экзаменатор и к нему приходит сдавать экзамен этот самый мальчик. Упустить уникальную возможность завалить на экзамене самого Эйнштейна?!? Да такой случай раз в жизни бывает! А обычно даже реже, если вдуматься.

<p><strong>О хуле и похвале</strong></p>

Писать я начал, мягко говоря, поздновато. Было мне уже далеко за пятьдесят. Помещал свои тексты в интернет-форумах. Потом решился, отнес их в один толстый литературный журнал.

Взяла мои опусы такая милая, интеллигентная женщина, редактор. Месяца через два она позвонила:

— К сожалению, нам это не подошло. Приезжайте, заберите ваши рассказы.

Приезжаю, она отдает мне рукопись. Я спрашиваю:

— Вы мне можете сказать честно - графомания это или нет? Или это просто не ваш уровень? Вы не думайте, я спокойный человек, буянить не буду.

Она говорит с облегчением, нужные слова ей подсказаны:

— Да, простите, не обижайтесь. Я прочитала. Есть смешные рассказы, есть не смешные, но это действительно не наш уровень. Но я вам вот что посоветую. Знаете, есть разные издания, журналы, газеты с рубрикой "анекдоты от наших читателей". Вы поищите их в газетных киосках. Вот попробуйте туда.

С тем я и ушел. И больше в редакции не ходил. Все же было мне не тридцать лет. Одного раза хватило.

А пару месяцев тому назад подарил я свою книжку старой знакомой. Прошло какое-то время, она звонит.

– Спасибо, Семен, прочитала взахлеб! Потрясающе!

Я, естественно, млею, благодарю.

– Главное, язык какой! Каждое слово на своем месте! И не только слово, даже буква!

Я уже на верху блаженства. Еще раз благодарю. Она заканчивает мысль:

– Пишешь не хуже журналистов!

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
10 гениев, изменивших мир
10 гениев, изменивших мир

Эта книга посвящена людям, не только опередившим время, но и сумевшим своими достижениями в науке или общественной мысли оказать влияние на жизнь и мировоззрение целых поколений. Невозможно рассказать обо всех тех, благодаря кому радикально изменился мир (или наше представление о нем), речь пойдет о десяти гениальных ученых и философах, заставивших цивилизацию развиваться по новому, порой неожиданному пути. Их имена – Декарт, Дарвин, Маркс, Ницше, Фрейд, Циолковский, Морган, Склодовская-Кюри, Винер, Ферми. Их объединяли безграничная преданность своему делу, нестандартный взгляд на вещи, огромная трудоспособность. О том, как сложилась жизнь этих удивительных людей, как формировались их идеи, вы узнаете из книги, которую держите в руках, и наверняка согласитесь с утверждением Вольтера: «Почти никогда не делалось ничего великого в мире без участия гениев».

Александр Владимирович Фомин , Александр Фомин , Елена Алексеевна Кочемировская , Елена Кочемировская

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное