Кречет 2

Рудый вылил из кувшина остатки вина себе в кружку и залпом опустошил ее. Смачно выдохнул и зажевал куском жареного мяса:

— Я, как стеклышко.

Подошла Агнеша с кувшином. Парень встал и протянул руки, чтобы взять его, но пошатнулся и чуть не завалился на землю. Энн вовремя его подхватила и усадила на скамью.

— Стекло говоришь? — сверкнул глазами старик. — Кривое какое-то стекло получается…

— Странно, — пробормотал Рудый хлопая глазами. — Вино слишком пьяное… Но мне хорошо.

— Его потихоньку надо цедить, — улыбнулась Агнеша. — разом пить нельзя.

— Это почему? — удивился Рудый.

— На травках он настоенное, что настроение добавляет, — сказала Агнеша и, поставив кувшин на лавку, вновь упорхнула.

— Тьфу, ты! — тряхнул бородой Гектор. — Так напиток с наркотой что ли? То-то я думаю мне так пригоже стало. Не пейте больше эту дрянь.

— А я и не пила почти, — ответила Энн и отставила кружку.

— А мне все равно нравится, — проговорил Рудый заплетающимся языком и потянулся к кувшину.

Гектор схватил кувшин и вылил его на землю:

— Хватит говорю, уже лыка не вяжешь!

— Ты что творишь, старый? — Рудый встал, покачнулся и завалился на землю.

Энн бросилась к нему, пытаясь поднять. Но Рудый закрыл глаза и отрубился.

* * *

Утренний ор деревенских петухов ударил по мозгам. Рудый поморщился и открыл глаза. Он лежал в одежде на широкой кровати в светлой бревенчатой избе.

— Бля-а… Как голова трещит, — пробормотал парень, приподнявшись на локте. — Кто-нибудь, принесите воды.

— Может кофе? Со сливками или без? — скривился Гектор. Он уже не спал и прохаживался по дому. Энн лежала на соседней кровати. Услышала Рудого, вскочила, накинула на себя длинную рубаху из выбеленного льна и принесла из стоящей в углу кадки ковш воды.

— Спасибо! — Рудый посмотрел на нее благодарными щенячьим взглядом и выхлебал половину ковша разом.

— Где это мы? — спросил он, оглядевшись.

— Ты что не помнишь? — Энн удивленно на него уставилась. — Это наш новый дом, который выделил Аким.

— Так откуда ж ему помнить? — затряс бородой старик. — Нахрюкался вчера, как кочегар после смены.

— Да не пил я много, — мотал головой парень. — Говорю же, вино странное…

— Агнеша говорила, — кивнула Энн, — что туда травы мешают какие-то. Я вроде и выпила немного, но тоже ничего не помню, что потом было. Даже не знаю, как мы до дома добрались…

— Как, как? — ехидно передразнил старик. — Ясно как, я вас довел… Наверное…

Гектор задумался:

— Ох мать моя японская, а я ведь тоже не особо-то все помню… Помню, как негораздок срубился и мы его на лавку посадили, а потом все как в тумане. Чем таким они нас напоили? Что целый вечер из памяти сгинул?

— Вообще-то, — сказал Рудый. — Мы здесь уже неделю…

— Чего? — в один голос воскликнули Энн и Гектор.

— У меня часы электронные, — Рудый помахал рукой с черным ремешком на запястье. — Там дата точная… Судя по дате, мы здесь неделю уже.

— Не может быть! — воскликнула Энн. — Мы же вчера только пришли.

— Я думал только на меня так пойло действует, — ухмыльнулся Рудый. — А вы тоже, оказывается, те еще алкаши. Тоже ни хрена не помните.

В дверь постучали.

— Открыто! — крикнул Гектор.

Заскрипели петли, и в дом вошел Аким.

— Ну как вам вчерашний праздник? — старовер широко улыбнулся.

— Праздник хорош, — закивал Гектор. — Время пролетело, что не заметили. Мы что же, оказывается уже неделю у вас гостим?

— Вы не в гостях, — уклончиво ответил Аким. — Теперь это и ваш дом…

— Ты не ответил на вопрос, мил человек, — Гектор прищурился. — Сколько мы у вас уже?

— А что дни считать? — лыбился Аким. — Я сам даже не помню. У нас по вере календарь не надобен.

— Как это? — удивился Гектор. — Посты и праздники же вы блюдете?

— Какие праздники?

— Ясно какие, — развел руками старик. — Православные. Что Христа почитают.

— А на кой нам Христос, у нас свой отец небесный.

— Погоди! Так вы что, не православные⁈ Ты же сам говорил, что староверы.

— Ну староверы, — закивал Аким. — Это значит веры мы старой. Той самой, что в начале мира всего была. Еще когда и Христос не родился. Сварожичи мы, стало быть Сварог отец наш.

— Ха, — воскликнул Рудый. — Так вы язычники!

— Раньше нас так называли, — кивнул Аким. — Кто-то смеялся даже. А теперь где они все? Бродят гнилушками по свету, а мы как жили в миру, так и дальше себе поживаем.

— Ясно, — сказал Гектор. — Нам, конечно, у вас хорошо. Но мы пожалуй оставим вас. Пора нам…

— Отчего ж? — выпучил глаза Аким.

— У нас есть друзья, — пробормотал Гектор. — Которых надо найти.

— Так вы ж говорили, все ваши погибли? — сварожич прищурился. — Не нужно вам уходить. Сегодня вечер особенный будет… Отец наш благословит новые семьи.

— Спасибо за приглашение, — проговорил Гектор, — Но мы, пожалуй, откажемся. Пойдем мы.

— Да куда ж вы пойдете? — всплеснул руками Аким. — Вы же в обряде участвуете сегодня.

— В каком еще обряде? — нахмурился Гектор.

— Вы что забыли? — лыбился старовер. — Вина сегодня много не кушайте. От него, конечно, хорошо бывает, но память потом плоха становится.

Аким поклонился и вышел.

— Вот чуяло мое сердце, — Гектор зашагал по комнате взад-вперед. — Не простые это крестьяне.