Кречет 4

Его слова потонули в возмущённом крике. Больше всех негодовала Кира. Лилия помалкивала, её не особо интересовали новые порядки. Тем более, её очень хорошо кормили после каждой сдачи крови. Больше вопросов было с тем, что она до сих пор не могла встретиться с Гадюкой. А ещё у неё перестали брать кровь. Возможно, так они страхуются, чтобы никто ничего не узнал.

Казалось бы, характер Шона окончательно испортился, когда он получил власть. Вот только он был в курсе тайны Лилии про её кровь, как и Кира. И до сих пор не выдал её. Почему-то он молчал, хотя вполне мог сказать Громову и заслужить похвалы от нового хозяина.

Он знает что-то, чего не знает никто другой?

Шон покраснел ещё сильнее и сжал пальцы так, что карандаш хрустнул.

— Собрание окончено, — объявил он. — С вами бесполезно говорить по-хорошему.

Почти все вышли, кроме громко дышавшей носом Киры, которая взглядом метала молнии, и самой Лилии.

— И я ещё за него голосовал, когда мы были затворниками, — возмущённо пробормотал седоусый дед, выходящий последним. — Хорошо, что не выбрали тогда.

Они остались втроём.

— Ну что ты устроил? — Кира накинулась на Шона. — Я будто в Союз опять попала! Может, ещё пятилетку тут организуем? Ячейку комсомола откроем?

— Да погоди ты! — горячо зашептал Шон. — Знаешь, что со мной сделают, если я не буду играть по их правилам? Пока я изображаю шута на потеху остальным, я в безопасности. И все вы тоже!

— О чём ты? — спросила Лилия, чувствуя холодок внутри.

Кира тоже осеклась, так и не начав фразу, которую собралась произнести.

— А это связано с тем, — Шон посмотрел на них. — Что генерал Громов до сих пор не знает о тебе. И ты правильно сделала, что не рассказала никому. Громов — опасный человек. А хуже всего — тот одноглазый полковник, Гадюка. Такого ублюдка свет не видывал, он намного хуже Вела.

— Не говори глупостей, — произнесла Кира.

— Что ты узнал? — спросила Лилия.

— Карточки, — он показал свою зелёную. — Я случайно услышал, для чего они. Слушайте меня. А потом, когда выйдете, громко меня ругайте, чтобы никто ничего не заподозрил. Дело вот в чём: это очередь.

— Куда?

— Не знаю. Но там ничего хорошего. Я слышал, что хуже всего красные карточки. Говорят, что тех, у кого есть красные…

Шон зашептал так тихо, что Лилия почти не разбирала слова. Но услышанное ей не понравилось.

Глава 15

Энн

Энн и Агнешу подселили в госпиталь, а вместе с ними в одну палату положили Рика. Госпиталь был не самым обычным, это что-то вроде карантинной зоны. Некоторые палаты запечатывались пластиковыми занавесками, персонал ходил в защитных костюмах.

Но для Энн и остальных правила были проще. Разрешалось выходить, а доктора общались с ними без масок и не соблюдая дистанцию. Но тогда всё равно непонятно, почему их положили здесь? Не боятся, что они заразятся?

В соседней палате лежало несколько человека, один из их старого блока, которому выдавали красную карточку. Общительная Агнеша пыталась поговорить с ним через дверь, но мрачный парень по имени Иван не особо откликался. Другие были пообщительнее. Их тоже не выпускали. Тогда всех привезли сюда после того собрания, когда выдавали карточки. Всем, кто находился здесь, выдали красную.

Почему Энн поместили сюда, она ещё не понимала, ведь она не болела. Но доктор, который её осмотрел, говорил, что скоро их вернут назад, как разберутся со всеми проблемами, которые недавно вскрылись в бункере.

Их втроём определили в одну палату, включая техника Рика, который вмешался, когда на них напал солдат.

Это было не очень удобно, когда один парень и две девушки в одной небольшой комнате, но в других местах людей было намного больше, и кровати стояли вплотную.

А ещё здесь не надо было работать, можно было лежать целыми днями напролёт. Уже скоро Энн изнывала от скуки. Никаких книг, журналов, которые были в старом модуле, ничего этого им не полагалось, и никто не собирался их приносить. Рик говорил, что может сходить, но его тоже не выпускали из госпитального крыла. Из красной зоны, как говорил персонал. Это тоже было странным.

Синяки от побоев постепенно сходили, а жуткая история начинала забываться. Но сколько ещё находиться в этом месте? Энн не знала, и никто не мог ей ответить.

Кажется, надо узнавать ответы самой.

Она проснулась утром, перед самым подъёмом. Больше спать не хотелось. Во всём модуле было тихо, но если прислушаться, то слышны шаги дежурившего ночью доктора.

Рядом послышались какие-то щелчки. Это из-за плеера, который постоянно слушал Рик. Похоже, парень опять уснул в наушниках, они выпали на подушку и теперь тихо шумели. Слышались басы и какой-то хрип. Энн поднялась, подошла поближе и забрала плеер. Это старый китайский эмпэтришник, похожий был у Энн ещё в школе. Играл какой-то громкий рок. Рик беспокойно повернулся лицом к стене и застонал, лицо блестело от пота, майка прилипла к спине.

— Тоже не спится? — спросила Агнеша. — Ты сегодня рано.

— Привыкаю к режиму.

— Интересно, сколько мы будем так здесь лежать? Я вчера немного поговорила с другой палатой, там наши. Ну, затворники из другого крыла. Их тоже не выпускают.