Кречет 4

Что будет с зомби сейчас, никто не знал. Наступили настоящие холода. Морозом тянуло от калаша, который я повесил за спину. От бинокля, в который смотрел. От сурового ветра, дувшего прямо в лицо. Я закрыл нижнюю часть лица шарфом и надвинул шапку поглубже, но это всё равно не спасало, как и отросшая борода.

Боевые пятёрки Барона, его лучшие люди, среди которых не было ни одного кислотника, стояли на позициях. В прошлый раз они слушались меня неохотно. Но большинство из них вернулось, прорвавшись через толпу оживших с боем. Так что в этот раз доверия мне больше.

Они ждали, когда я отдам приказ к атаке. В этот раз ожидалось, что мы захватим базу, получим кучу бензина и авиатоплива для вертушки. И столько оружия, что нам хватит на штурм бункера Громова.

Иногда мы с Велиаром пытались понять, кто такой этот генерал. Если он из этих мест, мы могли его знать. Был майор с такой фамилией, и полковник-штабист. Ещё был генерал, но там совсем старый дед. Громов прилетал сам во время первой встречи, но никто не мог его толком описать.

В последнее время я плохо спал. Лилия и остальные люди из отряда Полковника на военной базе. Где этот древний бункер? Неизвестно. Уже зима, уже несколько месяцев, как они все в заточении. Живы они или нет? Пока не узнаю, не успокоюсь.

Прямо сейчас бы пошёл туда. Но база военных, укрытая под землёй, — более крепкая цель, чем сборище тех придурков, апостолов. А сам Громов наверняка опаснее, чем Велиар. Который, кстати, до сих пор таскается со мной, а я не знаю, в чём его цель.

И если бы не Рудый, который ходил за Велиаром по пятам, то бывший сектант наверняка бы уже где-то схватил пулю.

Но пока он жив.

— Неужели мертвяки замёрзли? — с усмешкой спросил Велиар, потирая свою лысину под зимней шапкой. Башка обрита так, что блестела, а борода делала его похожим на полевого командира.

— Неизвестно, — я откашлялся, выпустив облако пара. — Надеюсь на это.

Хотя бы сами не мёрзнем, как немцы под Сталинградом. Барон отправил своих кислотников, чтобы притащили зимнюю одежду из брошенных магазинов. И теперь в кустах сидели не просто бородатые вооружённые мужики, а одетые по прошлогодней зимней моде.

Армейский бинокль ледяной, металл чувствуется даже сквозь тонкие перчатки. Мы засели у дыры в заборе Лахмана, массивных бетонных плит с ромбиками. Одна разбита, кто-то, возможно ещё летом, хотел проникнуть на территорию базы. Через эту дыру мы вошли и расселились по зарослям. Я отодвинул заиндевевшие ветки и присмотрелся к тем зданиями вдалеке. Утренний туман ослабел. Возле зданий никакого движения.

— Где там твой профессор? — спросил Велиар. — А помнишь, как-то раз к нам разведчика одного приставили, майора Семёнова? Он всех профессоров всё время умниками называл.

— Гадюка который? Помню, да.

Профессор Зиновьев, который очень не хотел возвращаться к Барону, всё же волей случая вернулся. Но наркотой он больше не занимался. Боец из него тоже так себе, но хотя бы уже не так боялся, как раньше. Пусть ходит с нами, как и Аким, с которым я тоже не знал, что делать.

— Так они могут замёрзнуть или нет? — повторил я вопрос, который задавал уже целую неделю. — Ты же должен посоветоваться со своими. Или они только и делают, что варят наркоту?

— Все наши изыскания носят лишь теоретический характер, — выдал Зиновьев, потирая замёрзшие руки. — Сейчас первая полноценная зима после катастрофы, и никто никогда не проводил экспериментов, как ожившие поведут себя в такие морозы. Мы предполагаем, что они замёрзнут.

— Превратятся в ледяные статуи, — сказал Велиар и усмехнулся.

— Но так же есть теория, что им не страшно снижение температуры тела. Но при этом они могут замедлиться. Возможно, они впадут в анабиоз, как некоторые рептилии. Возможно, пока они двигаются в поисках пищи, то не замёрзнут ещё долго, холода ещё не так сильны. Внутри здания, если стёкла целы, температура от гниения может повышаться, так что там они вполне могут быть жизнеспособны ещё долго. И бегуны, у которых есть все признаки работающего метаболизма, могут продержаться дольше.

— В общем, ничего не понятно, — произнёс я. — Придётся проверять на живую. Где разведчики, Вел?

— Скоро вернутся, — ответил Велиар и тоже посмотрел в бинокль. — Там Рудый, он, если что, быстро бегает. И твой этот мужик-сектант.

— Уж кто бы говорил.

— Я и не спорю. Просто он от этого не перестаёт быть сектантом.

Рудый ненавидел Акима, а Аким в чём-то постоянно обвинял парня. Что между этими двумя неизвестно, оба хранили молчание. Но их явно что-то связывало. Может быть, пропавшая дочка Акима, которую отец разыскивал? Потому что Рудый иногда принимался вспоминать остальных, он часто упоминал двух девчонок, оставшихся в колонии. Какая из них дочь Акима, я не спрашивал.

Да какая разница? Лишь бы вытащить оттуда Лилию и остальных, и сдержать старое слово. Профессор отошёл, чтобы не отвлекать нас, а я продолжил наблюдение. Никакого движения. Скорее бы уже сошёл этот туман.

— Есть идеи, как попасть в бункер, если мы его найдём? — спросил Велиар.

— Да.