Кречет и Зимородок (СИ)

Не задалось утро по другой причине. И причина эта сейчас разгуливала где-то к северу, по Ветряным Холмам.

Вчера пришлось выдержать очень неприятную беседу с Дзюдзельским епископом. Под глазом у его преосвященства красовался здоровенный, уже пожелтевший от времени фингал. Опухлость почти спала, но глаз все равно болезненно щурился, сверкая праведным гневом. Епископ весь вечер нервно пил вино, наливая бокал за бокалом, размахивал руками и взывал к правосудию, брызжа слюной и желчью. Иеф сидел напротив, сочувственно кивал, хмурил брови и мелкими глоточками цедил бургундское.

Епископа вполне можно было понять. Еще бы! Его! На глазах у всех! И теперь в столь неподобающем виде появляться перед паствой! Позор невиданный. Так разукрасить святой епископский лик мог только ненормальный. Ульрих, по прозвищу Зимородок.

Иеф все никак не мог взять в толк - каким чудом Зимородку удалось дожить до своих лет. С такими-то талантами! Может, просто на тот свет брать не хотели, опасались. Черти - они тоже не дураки. Уж в том, что после смерти Зимородка ждет адское пекло, венатор не усомнился бы ни на миг. Он всегда ненавидел старого друга лютой ненавистью. С его появлением, налаженная и размеренная жизнь неизменно сбивалась с ритма, так и норовя выйти из накатанной колеи и съехать прямиком в кювет. Зимородка вечно тянуло на несусветные глупости, а за ним самим тянулся длинный, истинно королевский шлейф всяческих грехов, начиная с катарской ереси, приверженцем которой, впрочем, он никогда не был, а заканчивая...

Все же, камнем преткновения в отношениях Зимородка со Святой Римской Церковью всегда были люди вроде Якоба. Церковь не признавала "дикую" магию, утверждая, что человек не может творить чудеса сам, а лишь с помощью Господа, поста и молитвы. Или с помощью дьявола, как вариант. Каждый приходской священник, искренне воздев руки к небесам, мог совершить маленькое чудо - превратить воду в вино для таинства евхаристии или зажечь благодатный огонь в канун Пасхи. Папы творили чудеса воистину славные. Бесспорным доказательством богоугодности этих чудес было то, что никому и никогда не удавалось воспользоваться ими в корыстных целях и вне установленного порядка. По крайней мере, так утверждалось, народ верил.

Дикие маги же всегда колдовали по собственному усмотрению, и в силу своих возможностей, когда и что хотели. Церковь в ответ отправляла их на костер едва ли не в младенчестве, как только становился заметен дар. До совершеннолетия доживали не многие, а уж хоть сколько-нибудь заметно развить свои способности удавалось лишь единицам - тем, кто находил способ эти способности скрыть.

Зимородок всеобщего убеждения в бесовской природе диких чудес не разделял, и эти противоречия порой принимали вид рукоприкладства.

От неминуемого возмездия пока спасала та самая папская грамотка, индульгенция, дарованная самим Папой Гонорием в счет грехов прошлых и даже будущих, за особые заслуги. Однажды Зимородок действительно отличился - спас Рим от разрушения, а самого Папу от лютой смерти. Святые отцы наверняка давно прокляли тот день. Теперь отправить Зимородка на тот свет можно было лишь с личного разрешения понтифика.

А вот епископ, кажется, был не против придушить Зимородка немедленно и собственными руками. Он снова и снова отхлебывал из бокала и громко с выражением икал, от чего длинный крючковатый нос его, совсем сизый от выпитого, презрительно дергался.

- Вы должны принять меры! - взывал он.

- Примем, - равнодушно соглашался Иеф.

Меры он безусловно примет, это его долг. Являясь председателем коллегии эшвенов города, он просто не может остаться в стороне. Но тут венатора мучил один вопрос - отправить навстречу Зимородку отряд городской стражи, это должно обезопасить от нападения епископских мстителей-головорезов, пусть уж доставят в целости и сохранности. С другой стороны - стража сильно усложнит Зимородку жизнь, если тот соберется по-тихому смыться. Сам Иеф смылся бы не раздумывая, Зимородок же...

Нет, пожалуй отправлять не стоит.

Он тяжело вздохнул, стянул с головы ночной колпак и закрыл на минуту глаза. Голова трещала, отдаваясь тупым гуденьем в висках. Кое-как, хватаясь за резную спинку кровати, удалось сесть. Нужно собраться, подумать...

- Как спалось, господин.

Верный старичок Бертран появился в дверях, умело таща с собой разом все, что необходимо - кувшинчик воды, тазик, полотенце и бритвенные принадлежности. Ловко расставил на столике.

Иеф хмуро глянул на него.

- Лестницу починили?

- Так не скрипит же, - развел руками Бертран.