Кредит доверчивости

Влад побледнел и попытался выхватить у Аси блокнот. Этим он выдал себя с головой, и на спасение Наткиной свадьбы — ее платья цвета слоновой кости и экипажа с тройкой белых лошадей — не осталось ни одного шанса…

Ася ловко увернулась от его рук и набрала ноль два.

— Полиция! — закричала она в трубку, но осеклась.

В руке у Влада блеснула черная сталь пистолета. Откуда он взялся, Натка не успела понять, отследить, но он все-таки появился — с целью поставить точку в этой неприглядной истории.

Натка завизжала, заслоняя собою Сеньку. Сын вцепился ей в юбку и прошептал:

— Мам, он не выстрелит, он трус, мам, я знаю…

— Мобильный на стол, — приказал Влад Асе.

Она медленно, словно боясь спугнуть его палец, дрожавший от напряжения на курке, положила телефон на стол.

— Теперь записную книжку, — чужим хриплым голосом опять приказал Влад. Не только палец на курке дрожал, но и рука тоже… Он мог выстрелить в любую секунду — от трусости, от малодушия и охватившей его паники…

Ася так же медленно и осторожно положила рядом с телефоном блокнот.

— Ключи от квартиры. — Черное дуло с Аси переметнулось на Натку.

Натка дотянулась до сумки, трясущейся рукой отыскала ключи и бросила их на стол. Звякнув, они соскользнули на пол со звуком разорвавшейся бомбы.

— У вас две минуты, девушки, чтобы покинуть квартиру и сохранить себе жизнь, забыв, кто я такой. Если сунетесь в полицию…

Палец на курке побелел и задрожал еще больше.

Схватив Сеньку за руку, Натка подбежала к двери, но не смогла справиться с замком — у нее потемнело в глазах и тряслись руки. Его открыла Ася — они втроем выскочили в подъезд, причем Сенька успел схватить Наткины босоножки и свои сандалетки.

Лифт, словно поджидая их, распахнул свои двери, едва Натка нажала кнопку.

— Ну, что я тебе говорила?! — с неуместным торжеством в голосе спросила Ася. — Тишко аферист, а теперь еще и убийца! Жалко, я шляпу у него забыла… Пять миллионов долга и шляпа — вот цена любви всей моей жизни. Да, и мобильник!

Она нервно засмеялась, но в глазах у нее Натка заметила слезы.

— Пусть он меня убьет, но я пойду до конца… А что мне делать, продавать квартиру, машину, идти на панель? — Ася все же заплакала — крупными прозрачными слезами, которые оставляли дорожки на сильно напудренном лице. — Скажи, ты со мной? Ты пойдешь со мной в полицию?

— Он убьет нас, — еле выговорила Натка.

— Никогда не влюблюсь, — буркнул Сенька, прижимая к груди ружье.

Лифт остановился.

Они прошли мимо охранника стайкой несчастных беженцев — Ася со слезами на глазах, Натка в домашнем халатике, испачканном краской, в тапочках и с босоножками в руке и Сенька — с сандалетами под мышкой и водяным ружьем.

— Подожди, мам, я обуюсь, — остановился он у двери.

Ната тоже переобулась. Хорошо, хоть сумку взяла, вяло подумала она. Там мобильник, деньги, ключи от квартиры и злополучный паспорт.

Паспорт… Паспорт…

Мысль, которая металась в ее голове и которую она все никак не могла поймать, вдруг оформилась в потрясающее, ошеломляющее открытие.

Настолько и ошеломляющее, что Натка замерла, нагнувшись над своей босоножкой.

— Мам, ты чего? — спросил Сенька.

— Подожди! — Она бросилась вслед за Асей. — Ася, подожди! Влад не мошенник… — Ната схватила ее за руку в тот момент, когда та открывала машину. — Слышишь?! Это не он брал кредиты!!! Не он!!!

— Послушай, — устало сказала Ася, — я забыла, как тебя зовут…

— Ната.

— Так вот, Ната, если ты хочешь, чтобы этот ублюдок продолжал свои грязные делишки, пожалуйста. Я одна буду сражаться. Даже без блокнота. На всякий случай я сделала копию тех страниц.

— Да нет, я не хочу, чтобы он… — Натка задохнулась от нахлынувшего волнения и бешеного стука сердца. — Но Влад не мог брать все эти кредиты, потому что он… Он мужчина!

— И что? — холодно поинтересовалась Ася.

— А то, что он не женщина!

— Ужас какой, — покачала головой Ася. — Ты, бедняжка, совсем умом тронулась?

— Сама ты… сами вы умом тронулись! — чувствуя, как рыдания закипают в груди, выкрикнула Натка. — Если ты такая умная, то скажи, как мужик по женским паспортам кредиты брал?! Как?! Он что, бабой гримировался? Каждый раз новой?! Ресницы клеил, колготки надевал, ногти красил?! Там же, в банке, лично кредиты берут! Лично! Или они с паспортом рожу не сверяют?!! — После своей длинной эмоциональной речи Натка так обессилела, что схватилась за крышу машины, чтобы не упасть.

— Молодец, мам, — тихо похвалил ее Сенька. — Ты у меня самая умная…

Ася смотрела на Натку как на приземлившийся инопланетный космический корабль.

— Я не знаю, — глухо сказала она. — Только это его рук дело. Точно. Или, может быть, не Тишко в нас из пистолета целился?

— Тишко, — согласилась Ната.

— А значит, он признал свою вину.

— Признал, — опять вынуждена была согласиться Натка.

Она так устала от потрясений, от страха и разочарования, что вдруг очень сильно захотела спать. Так сильно, что прямо здесь упала бы и заснула…

— Ну неужели ты мне не поможешь? — вцепилась ей в руку Ася. — Тем более если Тишко сам не мог брать кредиты по нашим паспортам! Значит, у него есть… сообщник!