Кредит на доверие

И вот тут… захохотал Стас, вот просто во весь голос, сходу все поняв. А Коля поверить все еще не мог, хотя тоже дошло. Это же он сам программу со стажерами у них на предприятиях и протолкнул.

— Быть не может… — немного ошалело покачал головой.

— Ага, я тоже так подумал, — хохотнул и Шуст. — И тогда уже точно решил, что, если судьба так решила, мне ее от вас прятать не стоит. Разбирайтесь сами в своих отношениях. Ну а в том, что не обидишь, уверен теперь. Должен был просто тебе в глаза глянуть. Да и Стасу верю, — подмигнул Дэн, вновь вернувшись к своей еде.

Приступил к завтраку и Стас, все еще посмеиваясь.

А Коля… Какая еда, бешеная кикимора? Ему срочно нужно в родной город!

Подскочил с места, не заметив, что кресло в стену впечатал.

— Смотрю я вот на вас, мужики, и даже жалко немного, это ж надо так влипнуть с этим вашим проклятием, — хмыкнул Шуст, явно в душе потешаясь над ними, с аппетитом отдавая должное завтраку.

Коля не успел ответить. И хорошо, может, а то послал бы умника, но тут хмыкнул Стас.

— Ты не стебись, Дэн, не гневи судьбу, — многозначительно произнес кузен. — Помнишь, что в селе говорили? Дед у нас, пока бабушку не встретил, тот еще любитель погулять по девкам был. Кто знает, сколько у него детей по дворам, которых не признавал? Мы только про двух дядек знаем… Мало ли, может, и ты к Гончаренко отношение имеешь? — с таким намеком глянул Стас, что Шусту кусок омлета поперек горла, кажется, встал. — До сих пор же сам…

— Чур тебя, Стас! Катись к черту с такими предположениями! — ругнулся в сердцах Шуст, пытаясь горло прочистить.

И даже Коле весело стало, чуть выдохнул.



Глава 15

Ночью со среды на четверг Леся почти не спала. То недолгое время, что удалось провести в забытье, ей снилось кладбище, знахарки и Коля на ее могиле… Причем она-то точно не видела, где эту самую могилу Мартынов ей организовал, потому, наверное, в сонном бреду Лесе снились картинки с похорон родителей… Подскочила, когда и пяти утра еще не было, вцепилась в мобильный дрожащими руками, нашла старую сим-карту…

На самом деле, Леся с вечера об этом думала, с того момента, как вышла из здания фабрики и побрела пешком домой, ничего по сторонам не замечая. Уже тогда у нее появилось невыносимо сильное желание вставить карточку со старым номером, который Коля знал, и просто написать, что она живая. Меньше всего в этом мире Леся хотела бы мучить или любым способом подвергать опасности жизнь именно этого мужчины! Никогда!.. Самой от этого больно до дрожи и внутреннего хрипа.

Почему?.. Слишком дорог ей был, пусть и от него убежала.

И да, стоило признать, что рассказ Тамары Семеновны задел за живое. Поверила? Выходит, что да. Казалось бы, суеверие-суеверием, а Лесю колотило крупной дрожью и в груди невыносимая боль, вперемешку со страхом. За него, за Колю. И никакой рационализм и адекватность не помогают, не работает напоминание, что Леся никогда в подобные истории и глупости не верила. Всего лишь намек на вероятность опасности для Коли сделал ее крайне суеверной.

Почему?..

Сейчас, сидя посреди ночи одна в постели, кутаясь в сорочку на которой все меньше след от его одеколона оставался, Леся с ужасом осознала, что успела влюбиться в Николая. Больше того, он стал настолько важен и дорог ей, несмотря на решение Олеси не связывать ни с кем свою жизнь никогда, что она уже готова разрушить всю легенду Шуста, лишь бы уберечь Николая Гончаренко.

И единственное, что пока удерживало от активации карты, это подспудное понимание: Коля не остановится, если получит сообщение от нее «Я жива». Она помнила все, что этот мужчина говорил ей, прокручивая вечерами их последнюю ночь и каждое слово, каждый жест и обещания Коли. И то, что он и землю перевернет, чтобы Лесю разыскать, казалось абсолютно очевидным.

Была ли она готова пожертвовать всеми своими планами и надеждами, которые лелеяла годами? И с ужасом, с неким беспомощным трепетом осознала: если на противоположной чаше весов стоит безопасность и благополучие Николая, ответ на такой вопрос окажется «да».

Но и жить вновь под колпаком… такая себе перспектива. Накладывался прошлый опыт, мешался со страхами и опасениями, со всеми этими тревогами и информацией, которую уже здесь о Гончаренко узнала.

Их любили в родном городе, это ощущалось и в разговорах, и в отношении сотрудников даже к работе. Братьев точно ценили и уважали за все, что те для города и региона сделали. И очень хотелось поверить, что все это заслуженно, ведь, чисто по-человечески, ей Коле нечего было вменить, кроме своей боязни и комплексов, наработанных другими. А он единственный действительно всегда Лесе помогал, пусть иногда и со своими, не вполне тогда понятными ей, требованиями.

Стоило ли Олесе поверить всему, что узнала, отбросить собственные страхи и позвонить этому мужчине? Ведь сколько раз его звонки помогали ей не сойти с ума?

Но тут у Леси появилось еще одно опасение: а простит ли Коля ей это все?.. Инсценировку аварии, новости, «похороны», отсутствие связи, то, что, по сути, она использовала его…