Кредит на смерть

Конопаткин принял стопку листков, исписанных ручкой, просмотрел их с серьезным видом, уточнил кое-какие детали. Сколько именно раз ударила Зинаида Андреевна Григорьева сковородой Живцова по голове? Что конкретно кинул Иван Григорьев в лицо Котову Виктору Васильевичу, шоферу джипа?

– Да не помню я, в натуре. Вырубился сразу, – прорычал Кот, хмурясь.

– Товарищ старший лейтенант, все произошло слишком быстро. Они кинулись на нас, как звери, – вежливо пояснил Живцов, оттеснив шофера в сторону.

– Значит, как звери, – задумчиво покачал головой Конопаткин.

– Я, конечно, понимаю, вы местный, а мы приезжие, но давайте действовать по закону, – попросил Живцов.

– Хотите действовать по закону? – прищурился участковый. – Тогда скажите, как получилось, что почти половина жителей Голоштанного взяли сумасшедшие кредиты в банке и даже не в курсе об этом?

– А нам-то откуда знать?! – Живцов пожал плечами, чувствуя раздражение, растущее в нем. – Мы работаем в рамках закона. Документы все оформлены. И вообще, какое вам дело! Это коммерческая тайна. Какого хрена я должен оправдываться? Мне стоит сделать один звонок, и с вас мигом погоны сорвут!

– Вообще-то я участковый. По большому счету мне терять нечего. – Конопаткин криво улыбнулся ему и покосился на побагровевшего Царева. – Да, и еще одно. Я легко могу сделать так, что позвонить вы уже никуда не сумеете. Очень трудно пользоваться сотовым телефоном, когда пальцы сломаны. Еще сложнее разговаривать, если челюсть раздроблена. Поэтому советую следить за речью.

– Вы что, угрожаете мне пальцы сломать? – сверкая глазами, поинтересовался Живцов.

Ему не верилось, что мент в какой-то занюханной деревне смеет ему угрожать. Да кем он себя возомнил?!

– Нет, боже упаси. Вы меня неправильно поняли, – продолжал улыбаться Конопаткин. – Просто всякое случается. Пальцы вы, например, дверью можете прищемить. У нас это часто бывает. Потом споткнулись на порожке и челюсть сломали да еще сотрясение мозга получили. У нас очень опасный порожек в участке. Многие падают. И вообще, места тут глухие, случиться может всякое.

Понимая напряженность ситуации, Царев положил руку на кобуру с пистолетом.

Живцов посмотрел на него, перевел взгляд на участкового и протянул:

– Мне все ясно.

– Оставляйте заявления и можете быть свободны, – сказал Конопаткин и начал деловито перекладывать бумажки на столе, давая понять, что говорить больше не о чем.

– До свидания, – процедил Живцов сквозь зубы.

Он развернулся, кивнул своим людям, и они вышли на улицу.

– Вот барбос! Как хамит-то!.. – возмутился Горелый, прикурив от зажигалки сигарету.

– Ничего, разберемся и с ним, – ледяным тоном произнес Живцов и достал сотовый.

Царев встал перед окном с озабоченным видом.

– Что там? – спросил Конопаткин, изучая карту района.

– Да эти уроды все еще трутся на улице, – ответил Царев с беспокойством. – Может, в РОВД позвонить?

– Не надо никуда звонить, – отмахнулся участковый. – Они ничего нам не сделают. У их главаря башка варит нормально. Ему проблемы с милицией не нужны.

Это немного успокоило Царева. Он налил себе чаю, бросил в него дольку лимона, отхлебнул из чашки, сел за стол и начал разбирать материалы, которые направлялись мировому судье.

– А что по загрязнению территории Спиридоновым будем делать? – поинтересовался сержант.

– Пиши по двадцать третьей статье. «Нарушение правил содержания домашних животных», – ответил Конопаткин отстраненно. Его мысли в этот момент были далеко.

Он думал о трупе, который мог находиться на дне озера. Нужно будет взять с собой понятых, фотоаппарат. Если тело там, то придется звонить в РОВД и вызывать спецов. Нет – еще лучше.

– Дело Васильевой я тоже отвезу судье? – снова спросил Царев.

– А что там с Васильевой? – наморщил лоб Конопаткин, вспоминая.

– Клевета, – подсказал Царев.

– А, точно. – Конопаткин усмехнулся и поинтересовался у помощника: – Леха, а у тебя резиновая лодка на ходу?

– Да, а что? – насторожился сержант.

– Поедем сейчас малость порыбачим, – тяжело вздохнул Конопаткин. – Проверим одно озерко. Найди-ка двух понятых.

– Есть, – пробормотал Царев, допил чай, встал и вышел.

Телефон на столе зазвонил. С тяжелым сердцем Конопаткин снял трубку и ответил. Предчувствия его не обманули. Начальница отдела участковых уполномоченных подполковник милиции Филюшкина Алла Валерьевна с ходу обложила старшего лейтенанта самыми ласковыми словами и обвинила едва ли не во всех смертных грехах. В конце монолога она пообещала закрыть Игоря Николаевича в камере лет на пять.

– А что я сделал-то? – робко поинтересовался Конопаткин и едва не оглох от вопля начальницы:

– Он еще спрашивает! На твоем участке беспредел творится, а ты потворствуешь! Кто у вас искалечил приезжих из Москвы? Мне передали, что у них тяжкие телесные повреждения. Это покушение на убийство! Причем при отягчающих, в составе группы и по предварительному сговору.

– Я обещаю, что со всем разберусь, – заверил ее Конопаткин.