Кредит на смерть

– Иван обязательно постарается выйти на отца. Я не сомневаюсь в этом. Он не сможет вечно отсиживаться в лесу. Еще Григорьев хочет защитить родителей от быков из коллекторского агентства. Он знает, что телефон отца, скорее всего, прослушивается, поэтому постарается связаться с ним как-то иначе. К примеру, прислать кого-нибудь. В общем, все просто. Мы устанавливаем жучок в доме отца и слушаем. Рано или поздно Иван даст о себе знать. Интуиция мне подсказывает, что ждать придется недолго.

– А как мы жучок поставим? – недоверчиво поинтересовался Царев. – У меня парнишка знакомый в ОМСН работает. Я с ним недавно разговаривал и узнал, что ночью двоих бойцов будут выделять для наблюдения за каким-то объектом в деревне. Он не уточнял, но ведь и ежу ясно, что это дом Григорьевых. Неужто мы у них под носом будем жучки ставить? А если за руку схватят, что тогда говорить? У нас и так проблем выше крыши.

– Не схватят, – уверенно пообещал Конопаткин. – Держись меня, Леха, и все будет нормально.

– Оно и видно, – язвительно заметил Царев. – Не сегодня завтра с работы турнут или вообще посадят!

– Жучок я сам поставлю, а ты будешь старика отвлекать, – ответил Конопаткин серьезно. – Прослушивать тоже я буду. Так что тебе вообще ничего не грозит.

Это немного успокоило сержанта, но полной уверенности ему все равно не придало. Когда они пошли на дело, он постоянно оглядывался в поисках наблюдателей, но так никого и не заметил.

Григорьев-старший был дома. Он только что вернулся из больницы от жены. Конопаткин заявил ему, что пришел для осмотра.

Александр Федорович тяжело вздохнул, пожал плечами и заявил:

– Сколько можно? Скоро уже весь дом по кирпичику разберете!

– Да нам только сараи проверить для отчета, – успокоил его Конопаткин, присаживаясь за стол и раскладывая бумаги. – Я пока протокол составлю, а вы моему помощнику покажите надворные постройки. Это для отчета надо. Начальство лютует, сами понимаете.

– Понимаю. – Григорьев снова вздохнул и махнул Цареву. – Пошли, что ли, а то мне еще скотину кормить.

Они вышли. Выждав немного, участковый кинулся устанавливать жучок. Коробочка была довольно большая, и спрятать ее оказалось задачей непростой. К счастью, он заметил на буфете картонную коробку, разошедшуюся по боку и перевязанную веревкой. Внутри лежали елочные игрушки, следовательно, до зимы ее вряд ли потревожат.

Конопаткин сунул жучок в дыру, включил сотовый и проверил слышимость. На близком расстоянии качество звука было просто отличным. Затем он сел и накатал фиктивный протокол, который сразу и подписал Александр Федорович, вернувшийся в дом вместе с Царевым.

Тут завибрировал сотовый. Комнату наполнила тревожная музыка Эдварда Грига – «Танец троллей». Эту мелодию старший лейтенант установил на все неизвестные номера. Посмотрев на дисплей, Конопаткин решил ответить. Царев уже хотел уходить, шагнул за порог, но участковый услышал голос Ивана, втянул сержанта назад и поспешно захлопнул дверь.

– Что?.. – спросил Царев, недовольный столь резким обращением.

Конопаткин жестом приказал ему молчать и ответил:

– Да, я слушаю. Чем обязан?

– Нужна ваша помощь, Игорь Николаевич, – произнес Иван спокойным тоном. – Я не совершал ничего из того, что мне приписывают, и могу это доказать. У меня есть свидетель, который видел, кто сбил вертолет на самом деле. Еще я знаю, почему убили Валентину, и могу сообщить вам, кто это организовал.

Конопаткин выдохнул, смахнул испарину, выступившую на лбу, и подумал с горькой усмешкой: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!»

– А почему вы мне звоните? – аккуратно спросил он собеседника. – Обратились бы напрямую в прокуратуру или в следственный комитет. Я всего лишь участковый.

– Во-первых, я вам доверяю, а остальным нет, – ответил Иван. – Во-вторых, вы, наверное, единственный человек, кого я хорошо знаю и чей телефон сейчас не прослушивается. Да и голова у вас работает как надо…

– Так, ладно. Что конкретно от меня требуется? – оборвал его Конопаткин.

– Мне очень нужно поговорить с отцом, а потом я вам дам свидетеля, а также одного из убийц Валентины и укажу на заказчика, – пообещал Иван.

Конопаткин молчал. Он не знал, радоваться ему или тужить. С одной стороны, можно практически в одиночку распутать громкое дело. С другой, неизвестно, к чему это приведет. Уж больно много шума. Не похоже на банальную уголовщину. Вдруг начальство вместо благодарности ему башку оторвет? Однако кто не рискует, тот не пьет шампанское.

Решив для себя этот вопрос, Конопаткин передал сотовый Григорьеву-старшему и сказал:

– Вот, поговорите, потом вынесете мне. Я подожду в машине.

– А кто это был? – хмуро осведомился сержант, подозревая недоброе.

Они нарушали законы, шли наперекор начальству. Что еще осталось для полного счастья? Только зайти в штаб и дать полковнику Бурлаку пинка при всех.

Участковый без слов выволок сержанта на улицу и потащил к машине.

– Да что происходит? – не выдержав, возмутился Царев, отбиваясь от начальника. – Куда мы ломимся?

– Телефон давай! – потребовал у помощника Конопаткин, озираясь.