Кредитка

…После разговора с отцом, которого он, не вдаваясь в подробности, попросил привезти паспорт в отдел милиции по указанному им адресу, Юрий в сопровождении двух долговязых худющих молодцов был препровожден в другой кабинет, напоминающий собой архив морга. Вдоль стен кабинета стояли металлические шкафы высотой в человеческий рост, в выдвижных ящиках которых хранились какие-то карточки, вероятно, содержащие информацию о людях, уже прошедших ту унизительную процедуру «постановки на оперативный учет», для которой сюда его и привели.

В последующие сорок минут Юра был сфотографирован в фас и профиль, стоя у стены рядом с нарисованной на ней ростовой линейкой и с номером в руке. Номер ему достался «9». По какому принципу присваивались номера клиентам этого «фотоателье» не разъяснялось.

После фотографирования наступила очередь дактилоскопии, в процессе которой Юрке так вымазали ладони и пальцы обеих рук черной краской, что смыть ее не представлялось возможным даже с помощью выданного одним из долговязых сотрудников стирального порошка.

Пройдя все этапы экзекуции, поставленный на оперативный учет гражданин Лопатин был посажен на стул напротив кабинета, где работали УБОПовцы3, дожидаться прибытия отца.

***

Глеб Сергеевич еще какое-то время в растерянности слушал короткие гудки, доносившиеся из телефонной трубки, которую он по инерции продолжал прижимать к щеке. Постепенно суть происходящего стала доходить до него. Хотя Юра ничего по телефону не объяснил, было очевидно, что он попал в какую-то передрягу. Скорее всего, чего-то непоправимого еще не случилось, иначе сам бы он не звонил. Однако в душе Глеб Сергеевич был уверен – с Юрой что-то начало происходить. И вот это неизвестное «что-то» его, как отца, очень сильно беспокоило. В голове красным упреждающим сигналом вспыхивала странная, пугающая фраза: «Это только начало! Это только начало!! Это только начало!!!».

Мысли о том, что жизнь его и его семьи может измениться, причем совсем не в лучшую сторону, стали посещать Лопатина старшего сразу после возвращения сына из армии. Что-то изменилось во взгляде Юрия. Возможно, он просто повзрослел, ведь уходил совсем мальчишкой, а вернулся вполне себе полноценным мужчиной. Это, конечно, так, но было и нечто другое… Что именно, Глеб Сергеевич не мог объяснить даже себе. Он просто чувствовал, что с Юрой произошли какие-то изменения, что, поддавшись влиянию какой-нибудь третьей силы, он способен на поступки, поступки неординарные, которые совсем необязательно должны быть направлены на совершение деяний предосудительных, запретных, но в то же время идущих вразрез с рутиной обывательского существования.

– Глеб, кто там? Кто звонил? – голос жены, раздавшийся из соседней комнаты, вернул задумавшегося Глеба Сергеевича к суровой действительности.

– Да, Юрка, это, – как можно небрежней ответил Глеб Сергеевич, на ходу придумывая ложь во спасение итак изношенной постоянными ночными дежурствами нервной системы жены.

– А где он?

– С друзьями поехал в Измайловский парк, так они там колесо прокололи, а запаски, естественно, у этих охламонов нет. Вот помощи просят. Доеду до них, колесо отвезу? Заодно Юрку домой заберу! – легко (сам удивился) и без зазрения совести врал отец семейства.

– Подожди, я с тобой. Заодно на обратном пути в магазин заедем, кое-что из продуктов нужно купить, а то завтра дежурство, не до этого будет, – выходя из комнаты, скороговоркой произнесла Ирина Витальевна.

Сердце Глеба Сергеевича подпрыгнуло к горлу, а затем обрушилось вниз, пытаясь увлечь за собой весь его уже немолодой организм.

«Вот значит, как случаются инфаркты!», – с невеселым сарказмом подумал он.

Собрав всю свою закаленную долгой воинской службой волю в кулак, Глеб Сергеевич сделал вид, что в этот момент что-то его очень заинтересовало в заоконном пейзаже. Сам же, повернувшись к жене спиной, пытался скрыть от нее проявившуюся на лице растерянно-испуганную гримасу. Постояв немного у окна и обретя, наконец, контроль над лицевыми мышцами, он предстал перед супругой с ловко натянутой на лицо маской равнодушного спокойствия.

– Не торопись, Ир. Я сейчас быстро смотаюсь, помогу ребятам, а потом мы с тобой вдвоем спокойно опустошим любой супермаркет по твоему желанию.

Ирина Витальевна, привыкшая всегда полагаться на здравую рассудительность мужа, с легкостью с ним согласилась.

…Глеб Сергеевич подошел к припаркованному возле подъезда семейному «Вольво» и остановился, в задумчивости засмотревшись на свое отражение в тонированном стекле автомобиля. В этот миг он ощутил себя беспомощным стариком, который безуспешно пытается бороться, но сам прекрасно понимает, что не в силах предотвратить результатов разрушительной деятельности наступающего по всем фронтам артрита.

Ирина Витальевна одернула занавеску и, сосредоточенно глядя в пол, отошла от окна. Никогда она еще не видела своего красавца мужа-офицера всегда имевшего военную выправку и гордую осанку, в такой странной позе.