Крейг Кеннеди, профессор–детектив

– Франция.

– Латинский квартал.

– Студенты.

– Апаш.[4]

– Доктор Кеннеди, я и в самом деле не могу подобрать ассоциацию.

– Хорошо, попробуем еще раз, – с деланным безразличием ответил Крейг. Ни один судебный адвокат не смог бы ставить наводящие вопросы так же безжалостно, как Кеннеди. Слова срывались с его уст резко и быстро.

– Люстра.

– Освещение.

– Электрический свет, – сказал он.

– Бродвей, – ответила она, пытаясь скрыть первое, что пришло ей на ум.

– Сейф.

– Камера.

Боковым зрением я заметил, как подскочила стрелка, измеряющая сердечную деятельность. Что же до времени реакции, то я заметил, что оно значительно возросло. Крейг выжимал ее до отказа. Я мысленно проклинал его.

– Резина.

– Шина.

– Сталь.

– Питтсбург, – наугад сказала она.

– Сейф.

Нет ответа.

– Замок.

Снова нет ответа. Крейг говорил все быстрее. Я подался вперед, напрягшись от волнения и сочувствия.

– Ключ.

Молчание девушки и трепыхание индикатора кровяного давления.

– Завещание.

Последнее слово покончило с ее духом испуганного неповиновения. Хелен с болезненным криком вскочила на ноги.

– Нет, доктор, нет, вы не должны, не должны… – запричитала она, вытянув руки. – Почему вы называете эти слова, а не другие? Может быть…

Если бы я не подхватил ее, думаю, она бы упала в обморок.

Датчик показывал, что ее сердце то подпрыгивает от возбуждения, то падает от страха. Что же Кеннеди будет делать дальше, думал я, решив остановить его, как только смогу. Девушка очаровала меня с того самого момента, как я ее увидел. Я знал, что занял место Флетчера, и не могу не отметить, что испытал определенное удовольствие, поддержав девушку в минуту, когда ей требовалась помощь.

– Может быть, вы догадываетесь о том, что не приходит в голову никому на свете, даже Джеку? Ох, я сойду с ума!

Кеннеди тут же вскочил на ноги, встав прямо перед ней. По его взгляду девушка тут же все поняла. Она увидела, что он знает, и от этого она побледнела и содрогнулась, дернувшись от него ко мне.

– Мисс Бонд, – сказал он, и его голос привлекал внимание – он был низким и взволнованно дрожащим. – Мисс Бонд, вы когда-нибудь лгали, чтобы защитить друга?

– Да, – ответила она, встретившись с ним взглядом.

– Как и я, – продолжил он все тем же возбужденным голосом, – когда я знал о друге правду.

Затем девушка впервые разразилась слезами. Ее дыхание стало быстрым и прерывистым.

– Никто никогда не поймет и не поверит. Скажут, что я убила его, что я погубила его.

Все это заставило меня потерять дар речи. Что бы это значило?

– Нет, – ответил Кеннеди, – нет, потому что об этом никогда не узнают.

– Никогда?

– Никогда, если справедливость восторжествует. Завещание у вас? Или вы его уничтожили?

Это был смелый ход.

– Да. Нет. Оно здесь. Как бы я могла уничтожить его, даже если оно и жгло мне душу?

Она буквально вырвала бумагу из-за пазухи, и в ужасе отбросила ее от себя.

Кеннеди подобрал завещание, развернул его и бегло просмотрел.

– Мисс Бонд, – сказал он, – Джек никогда ничего не узнает. Я скажу ему, что завещание неожиданно нашлось в столе Джона Флетчера, среди других документов. Уолтер, поклянитесь как джентльмен, что это завещание было найдено в столе старого Флетчера.

– Доктор Кеннеди, как мне отблагодарить вас?

– Просто расскажите, как достали это завещание, чтобы, когда вы с Флетчером поженитесь, я мог быть вам хорошим другом, не подозревая ни вас, ни его. Мисс Бонд, я считаю, что полное признание пойдет вам на пользу. Возможно, вы предпочли бы, чтобы доктор Джеймсон не услышал его?

– Нет, он может остаться.

– Мисс Бонд, теперь к тому, что я знаю. Прошлым летом в Париже, где вы были вместе с Гринами, вы могли услышать о Пилларде, апаше, ставшем одним из самых примечательных взломщиков. Вы разыскали его. Он научил вас, как обмакнуть пальцы в резиновую смесь, как пользоваться электродрелью, как работать старым добрым ломиком. Позаимствовав у Гринов автомобиль, вы подъехали к Флетчервуду по задней дороге, примерно в четверть двенадцатого. Войдя в библиотеку через незапертое окно, вы подключили дрель к люстре. Действовать вам было нужно быстро, ведь в полночь электричество отключается, а завершить работу позже вы не могли. Той ночью Джон Флетчер проснулся. Каким-то образом он что-то услышал. Он вошел в библиотеку и, поскольку в его спальне горел свет, увидел, что это были вы. Рассердившись, он, должно быть, обратился к вам, но… болезни и возраст, и все к одному – он внезапно упал на пол от апоплексического удара. Вы склонились над ним, но он уже умер. Но почему вы поступили так глупо? Разве вы не понимали, что другие люди знают о завещании и его условиях, и что вас обязательно выследят – если не друзья, то враги? Какой вам толк уничтожать завещание, положения которого всем известны?