Крейсер его величества «Улисс»

– Можно. – Тэрнер улыбнулся. – Не терпится запечатлеть последние секунды «Улисса», а?.. Не забывайте, «Сиррус» течет как решето. Штурман, свяжитесь с радиорубкой. Пусть прикажут «Сиррусу» подойти к крейсеру и принять доктора с помощью леерного устройства.

Снова скрипнула дверца. Тэрнер взглянул на грузную фигуру, усталой походкой приближавшуюся к компасной площадке. Брукс, как и каждый из членов экипажа, едва стоял на ногах, но голубые глаза его, как всегда, полны были огня.

– У меня повсюду соглядатаи, – заявил он. – Чего ради вы надумали сплавить юного Джонни на «Сиррус»?

– Извините, дружище, – проговорил Тэрнер. – Но, похоже, дела на «Сиррусе» из рук вон плохи.

– Понимаю. – Брукс поежился. Возможно, виною тому был жуткий, как погребальная песнь, вой ветра в разбитом снарядами рангоуте, а возможно, пронизывающая стужа. Снова поежившись, он взглянул вверх, на опускавшуюся осветительную бомбу. – Красиво, очень красиво, – пробормотал он. – В честь чего такая иллюминация?

– Ждем гостей, – криво усмехнулся Тэрнер. – Ведь так заведено издавна, о Сократ. Увидят огонек в окне – непременно пожалуют. – Он внезапно напрягся, лицо его словно окаменело. – Прошу прощения, я ошибся, – проронил он. – Гости уже пожаловали.

Последние слова его утонули в раскатах мощного взрыва.

Тэрнер ожидал этого: пять–шесть секунд назад он заметил узкий, как кинжал, сноп огня, взвившийся к небесам, который возник перед самым мостиком «Огайо Фрейтера». До транспорта, находившегося на правой раковине, было уже больше мили, но он был отчетливо виден в свете северного сияния. Свете, оказавшемся предательским: почти не имевшее хода судно было обнаружено рыскавшей поблизости немецкой подлодкой.

«Огайо Фрейтер» виден был недолго. Взрыв – и вслед за ним ничего: ни дыма, ни пламени, ни звука. Но спинной хребет транспорта был перебит: в днище, верно, зияла огромная пробоина, а трюмы были битком набиты танками и боеприпасами. Транспорт встретил свою кончину с каким-то удивительным достоинством: он затонул быстро, спокойно, без суеты. Через три минуты все было кончено.

Воцарившуюся на мостике угрюмую тишину нарушил Тэрнер. Он отвернулся; на лицо его, освещенное бельм светом «люстры», было не слишком приятно смотреть.

– А ещё говорил: «Au revoir!» – пробормотал он, ни к кому не обращаясь. – Лгун несчастный!.. – Он сердито покачал головой, потом коснулся рукава Капкового мальчика. – Свяжитесь с радиорубкой! – резко проговорил он. – Прикажите «Викингу» заняться этой лодкой, пока мы не освободимся.

– Когда всему этому настанет, конец? – В призрачном свете лицо Брукса казалось неподвижным и утомленным.

– Одному Богу известно! Как я ненавижу этих подлых убийц! – простонал Тэрнер. – Я прекрасно понимаю, мы занимаемся тем же… Только дайте мне что-нибудь такое, что я мог бы видеть, с чем я мог бы помериться силами, что-нибудь такое…

– Не волнуйтесь, «Тирпиц» вы обязательно увидите, – сухо оборвал его Кэррингтон. – Судя по всему, он достаточно велик, чтобы его не заметить.

Взглянув на первого офицера, Тэрнер неожиданно улыбнулся. Хлопнув Кэррингтона по плечу, он откинул голову назад и впился взглядом в мерцающее на небе сияние, гадая, когда же повесят вторую «люстру».

– Ты не можешь уделить мне минуту, Джонни? – вполголоса проговорил Капковый мальчик. – Хотелось бы поговорить с тобой.

– Разумеется. – Николлс удивленно взглянул на друга. – Разумеется, могу, не одну, а десять, пока не подойдет «Сиррус». В чем дело, Энди?

– Виноват, я сейчас. – Штурман подошел к старшему офицеру. – Разрешите пройти в штурманскую рубку, сэр.

– Спички не забыли? – улыбнулся Тэрнер. – О'кей. Ступайте.

На лице Капкового мальчика появилась слабая тень улыбки. Взяв Николлса под руку, он проводил его в штурманскую; там зажег свет и достал сигареты. Штурман пристально смотрел на Николлса, поднесшего кончик сигареты к колеблющемуся язычку огня.

– Ты знаешь, Джонни? – внезапно произнес он. – Пожалуй, во мне есть шотландская порода.

– Шотландская кровь, – поправил его Николлс. – С чего это тебе взбрело в голову?

– И вот эта кровь говорит мне, что я обречен. Мои шотландские предки зовут меня к себе, Джонни. Я чувствую это всем своим существом. – Капковый мальчик словно не заметил, что его прервали. Он зябко поежился. – Не понимаю, в чем дело. Я ещё никогда не испытывал такого ощущения.

– Пустяки. У тебя несварение желудка, приятель, – бодро ответил Николлс. Но ему стало не по себе.

– На этот раз попал пальцем в небо, – покачал головой штурман, едва заметно улыбнувшись. – Ко всему, я двое суток куска в рот не брал. Честное слово, Джонни.

Слова друга произвели на Николлса впечатление. Чувства, искренность, серьезность – все это было ново в Капковом.

– Мы с тобой больше не увидимся, – негромко продолжал штурман. – Прошу тебя, Джонни, окажи мне услугу.

– Перестань валять дурака, – рассердился Николлс. – Какого черта ты…

– Возьми это с собой. – Капковый достал листок бумаги и сунул его в руки приятеля. – Можешь прочесть?