Крейсерова соната

Здесь были награды Брежнева – двенадцать орденов Ленина, десять звезд Героя Советского Союза, восемь орденов «Знак Почета», шестнадцать орденов Боевого Красного Знамени и один орден «Мать-героиня», которым наградил его узбек Рашидов. Все награды лежали на кафельных плитках, как на погребальных подушечках. Золото и цветная эмаль переливались сквозь толщу воды. Здесь можно было увидеть плюшевого медведя – эмблему Московских олимпийских игр и трехтомник писателя Иванова «Вечный зов». Парик Кобзона из куньего меха и кандалы Солженицына, которые тот потерял в Нерчинских рудниках. Черную эсэсовскую фуражку Штирлица и дырявый камушек «куриный бог» с поверхности Луны. Среди экспонатов подводного музея хранился катетер Андропова, вставная челюсть Черненко с остатками шашлыка, соска-пустышка Горбачева, которую ему в день свадьбы подарила Раиса Максимовна. Здесь было много разного рода пуговиц, пряжек, винтов и гаек, а также канцелярских скрепок, ластиков, подшивок газет, папок с надписью «Личное дело». Тут же лежал батон колбасы, из-за отсутствия которой началась «перестройка», и бутылка водки с пляшущими литерами, под названием «коленвал», которая послужила введению антиалкогольного указа.

Мэр и Плинтус шли по кромке бассейна, взирая на окаменелости минувшей эпохи глазами, увлажненными от сентиментальных воспоминаний.

– Теперь о главном, – Мэр овладел собой и снова стал неумолимым и хищным, как боец подпольного сопротивления, – сейчас мы встретимся с человеком по имени Буранчик и услышим план истребления Модельера.

Они вошли в душевую, где под шумным снопом воды стоял голый толстяк с младенчески-розовым телом. Большие женские груди колыхались при каждом движении. Жирные ноги и руки были в перевязях, как у грудного ребенка. Сияющие голубые глаза с розовыми веками радостно мигали сквозь водяные струи. Он сочно шлепал стопами, скреб бока, оставляя белые полосы, которые быстро заливал нежный румянец. Это был руководитель российского космического ведомства. Прозвище Буранчик он приобрел после того, как по заданию американских коллег из Хьюстона прекратил программу «Буран». В результате эскадрилья советских космических челноков была распродана богатым фантазерам и использовалась под казино, стриптиз-бары и удобные туалеты. Сейчас он руководил программой уничтожения космической станции «Мир», за что надеялся получить звание «Герой России».

– Увидел награды покойного Леонида Ильича и вспомнил анекдот, – Буранчик приветствовал из-под душа Мэра и Плинтуса и, пока те раздевались, громко, перекрикивая плеск и шорох воды, рассказывал… – Вот отправился Леонид Ильич в поездку по Кавказу. Прилетает в Баку к Алиеву, а там дождь, сырость. Говорит: «Гейдар, полетели в Сочи, там хоть позагораем». Прилетели, лежат на пляже, дремлют под солнцем. А у Брежнева из-под трусов выпало одно яйцо. Мимо пробегала собачонка и ну лизни яйцо Леонида Ильича. А тот, не открывая глаз, говорит: «Гейдар, это лишнее. Не надо так…» – Все трое, голые, подставляя плечи парной воде, гоготали, чмокали босыми стопами по теплому кафелю.

Вышли в прохладное пространство бассейна и один за другим шумно плюхнулись в воду, погнав во все концы золотые и синие волны.

– Немножко порезвимся, поотдыхаем, – предложил Мэр, не торопясь начать разговор. Они забыли о невзгодах и тяготах жизни и развлекались как дети. Плавали наперегонки по дорожкам – кролем, брассом и баттерфляем, причем всех опережал Плинтус, который пользовался зобом как гребным винтом. Опускались под воду, состязаясь, кто сколько продержится без воздуха. Выиграл Буранчик, оставаясь под водой двенадцать минут, ибо умел дышать кожей: когда он погружался на дно, все его тело окутывалось мельчайшими, вылетавшими из пор пузырьками, и казалось, что он кипит. Ныряли на дальность, и тут уж выиграл Мэр – умудрился пронырнуть весь бассейн и выскочить на другой половине, держа в зубах подхваченный со дна парик Кобзона.

Наконец, угомонившись, подплыли к кафельной стенке в том месте, где из невидимой трубы бил упругий прохладный ключ и в стену бассейна была врезана узорная медная решетка с изображением дельфина.

– Ну, – строго сказал Мэр, сбрасывая со своего плеча пухлую руку Буранчика. – Время выслушать ваш план операции.

Космист вмиг стал серьезным. Его голубые, детски-наивные глаза, окруженные белесыми ресничками, обнаружили ум, цепкость мысли, сосредоточенность на предмете.

– Прежде всего, – обратился он к Мэру, – выражаю удовлетворение за пунктуальное соблюдение уговора. Первая партия денег получена и распределена между теми, без кого исполнение плана невозможно. Надеюсь, что вторая половина последует сразу же после реализации. Вы уже получили наши счета в офшоре, расположенном на Каймановых островах.

– Благодарите московских торговцев мебелью, – отозвался Мэр. – Они поделились с нами доходами, когда я стал намекать им, что земля покоится вовсе не на трех китах.