Крейвен Мэнор. Хранитель призраков

Дэниел встал на колени рядом с котом и легонько толкнул его голову. Из-за кислородного голодания ему было трудно думать, и он плохо видел. Кот не шелохнулся. Его глаза были закрыты, челюсти приоткрыты. Плиты вокруг были залиты темной кровью вороны, но на теле кота Дэниел не заметил никаких следов порезов. Даже если и так, все равно с Браном что-то случилось. Дэниел подсунул одну руку под кота, уложил его голову на локоть, осторожно поднял его на руки и прижал к груди. Затем он встал и побежал сквозь разгорающееся пламя.

Листья уже сгорели, но пламя не утихало, а наоборот росло и ширилось. Из-за его жара по лбу и спине Дэниела стекал пот, а от каждого вздоха болели горло и легкие, так как в воздухе почти не осталось влаги.

Входная дверь все еще стояла открытой. Дэниел не знал, ушел ли Кайл или рискнул пройти дальше в здание. Если он не собирался уходить, то поджечь дом выглядело безумием, но, с другой стороны, Кайл не хотел возвращаться в город с пустыми руками.

Дэниел выбежал в открытую дверь и, спотыкаясь, спустился по лестнице во двор. По сравнению с адом внутри, воздух снаружи был невыносимо холодным. От такой резкой смены Дэниел содрогнулся.

На дереве гомонили вороны. Их карканье разрывало тихий ночной воздух, когда они озвучивали свое отвращение к сиянию и дыму, проникающим через окно.

Дэниел прищурился, пытаясь обнаружить монстра из мира теней среди зарослей, тускло подсвеченных луной. Он не заметил никакого движения, но ему показалось, что растения справа стали темнее и крупнее, чем раньше. Поэтому Дэниел покрепче прижал кота к груди, пока крался к ним.

Куски коры на деревьях пузырились и теряли цвет, превращаясь в комки размером с кулак, и затем снова застывали. Они напоминали куски расплавленного и вновь застывшего пластика. Дэниел взял палку и ткнул в один из таких выступов. Из него потекла черная жидкость, и рот Дэниела скривился. Чума.

Он представил себе, как монстр прыгает в саду. Он задевал стволы и ветви, уродуя все, чего бы ни коснулся. Распространяя яд. Даже в те несколько секунд, которые Дэниел наблюдал за деревом, он заметил, как меняется цвет коры. Коробилось и разрушалось все, чего касалось чудовище.

Черт. И как далеко все это расползется? Он видел тропу, уходящую дальше в лес. Деревья были изуродованы и выглядели ужасно и отталкивающе, но указывали четкий путь, по которому он мог преследовать монстра.

Дэниел наклонился, чтобы положить кошку на землю перед домом, но остановился. Вороны за его спиной продолжали шуршать крыльями и каркать. Они были падальщиками, и для них неподвижный кот выглядел бы как тушка, готовая к употреблению. Дэниел вздрогнул и снова прижал кота к себе. Из последних сил он старался не обращать внимания на тошноту и головокружение, пока бежал по следам, оставленным чудовищем из мира теней.

Лес в эту ночь казался более гнетущим, чем обычно. Ветви били его по щекам, цеплялись за одежду. На него попадали капли липкой жидкости – это был сок поврежденных деревьев. Вороны продолжали свой горестный крик вдалеке, но из-за расстояния и леса он становился тише и, наконец, совсем затих, и наступила удушающая тишина. В саду все как будто вымерли – и звери, и птицы, и насекомые. Дэниел был совсем один – слышно только его прерывистое дыхание да стук сердца.

Вскоре на его пути встретилась преграда. Похоже, что когда-то это была живая изгородь. Но теперь кусты росли бесконтрольно, скручиваясь ветвями, поднимаясь плотным лиственным пологом над головой Дэниела. Чумной след проходил через изгородь, но Дэниел никак не мог проследовать за ним.

Он взглянул направо. В дюжине метров от него в прохладном свете ночи, казалось, мерцала крыша склепа. Дэниел повернул к нему, пробился сквозь плющ и паутину, преграждающие путь.

– Бран?

Он снова качнул голову кота, выбравшись на небольшую поляну, которую создал вокруг склепа.

– Бран, слышишь меня? Мы находимся у склепа Аннализы. Здесь ты будешь в безопасности. Хорошо?

Дэниел нырнул в небольшую нишу у двери склепа. Каменные сиденья были холодными, но это лучше, чем оставить Брана снаружи, где он может стать добычей птиц или животных. Дэниел уложил Брана на чистый участок каменной скамейки, затем скинул с себя куртку и обернул ее вокруг обмякшего тела кота. Холод пронзил его насквозь.

В руке чувствовалась резкая боль. Синяки и ушибы ныли по всему телу, но сильнее всего болело левое плечо. Он рассмотрел руку в лунном свете.

Плечо покрывали темные отметины в том месте, где его укусила Элиза, повредив кровеносные сосуды. Ему показалось, что отметины стали больше с тех пор, как он проверил их в спальне наверху, а краснота и отек распространились до локтя.

Плохо дело. Дэниел сжал губы. Волоски на шее встали дыбом, когда он бросил взгляд на дверной проем алькова, сквозь который лился лунный свет, высвечивая легкую как дымка фигурку. Глаза Аннализы были огромными и испуганными – точная копия выражения ее лица на портрете.

– Все будет хорошо, – произнес он.