Крематорий домашних животных

Пошла на ветеринарную станцию, спросила, какая есть работа, но чтобы не с живыми. Оказывается, целая проблема с утилизацией трупиков! «А куда же простые владельцы мертвых питомцев девают?» – спросите вы.

А кто как! Кто-то выкидывает как твердые бытовые отходы в мусорку, бывает даже без коробки или мало-мальского савана из старого половичка. Животных поменьше могут в унитаз смыть; закапывают в перелеске, если люди порядочные; или присыпают листьями и свежим снегом прямо на газоне у дома. Короче, вот, как смог.

Печально…

Меня на эту работу уговорили Они. Почти каждый день мне мерещилась в отражении Лариска, она смотрела из-под воротника халата своими красными застывшими глазами. И все мои двенадцать призраков преследовали меня дома. Я пошла у них на поводу, чтобы хоронить их каждый раз вместе с трупиками других животных. Хоронить их, тех, кого не спасла…

Так я открыла мой пункт кремации домашних животных.

Как Дед Мороз я ходила по людному городу с большим мешком «подарков». Я и действительно на него похожа в дутом пуховике и унтах, только бороды нет.

Сначала я работала по сигналу с ветеринарных станций, куда звонили зареванные детишки и запаниковавшие родители зареванных детишек. Мои привидения неотступно продолжали мне являться: Шпунтик и Николаша ходили за мной по службе, обнюхивали двери помещений, где лежал трупик; Лариска всегда смотрела на меня в зеркало из-под воротника; Бобетта, Свиннетта, Густав, Карл, Зигмунд продолжали будить меня голодным визгом по ночам, и замолкали только после очередных похорон. Пшик и Мякиш соблазнительно спали по утрам на моем месте, а Мартина и Пью растягивались в коридоре, мешая собираться на работу.

Ах, да! Потом мне уже перестали звонить люди, Шпунтик и Николаша сами стали водить меня по городу и носом показывали, где начало остывать очередное тельце.

А вообще, так себе работа – хоронить самых счастливых животных…»

                                                     ***

Утро было недобрым. Проговаривая очередную ругань на поросят из-за бессонной ночи, Таня привычным жестом убрала из клетки скукоженную увядшую морковку и положила свеженькие ароматные кусочки, дважды споткнувшись об растянувшуюся на ковре Мартину.

В ванной еще опухшими глазами Татьяна подмигнула Лариске и, не обращая на нее внимания, умылась и причесалась. Лицо немного посвежело, и с ровным пробором русых волос начавшая сидеть женщина перестала быть похожей на енота после драки. Может быть, только чуть-чуть.

На выходе у машины ее уже ждали возбужденные собаки. Судя по их настроению, день предстоял насыщенный.

Припарковав черный махонький Поло в центре, Татьяна час ходила кругами по морозной улице за своими поводырями Те нетерпеливо поскуливали, проявляли всяческое беспокойство, чего-то ожидая.

И вот понеслось. Желтая пятиэтажка. Сначала третий этаж, вход с колодца: сразу три канарейки.

С широкой лестницы старая деревянная дверь с пятью звонками:

– Ну, Шпунтик, куда?

Шпунтик дважды тявкнул.

– Надеюсь, это означало второй… – Татьяна нажала на чирикающий звоночек. Раздались шлепающие торопливые шаги, замешательство за дверью.

– Кто? – спросил приятный женский голос.

– Вет.станция. У вас птичек, говорят надо забрать.

– Куда забрать? Они не болеют. Новое городское распоряжение? – при этих словах заводчицы птиц Татьяна вопросительно посмотрела на Шпунтика, тот понимающе посмотрел на нее:

– Нет никого распоряжения. У вас, наверное, их кот загрыз…

– Не говорите чепухи, у меня нет кота, кот есть у соседки… – прервавшись на полуслове, торопливое шлепанье стихло в глубине квартиры, где-то хлопнула дверь и шлепанье еще быстрее вернулось к входной двери, щелкнул замок.

Ошарашенная маленькая домохозяйка затараторила, пытаясь придумать для себя объяснение происходящего. Какое-нибудь логичное оправдание: