Крематорий здравомыслия

Я потерял и слова, и ритм,
  И таинственный бант.
О, послушайте, что говорит там
И что шепчет там хиромант.

Он шепчет и льет свой воск,

  Желтеющий, как вино,
И дым от его папиросок
Закрывает, как штора, окно.

Мне скучно! Выдь из за ширм

На минутку, судьба, без гримас!
Самым холодным эфиром
И страстью повей на нас!

– О, поскорей, господин хиромант!

Судьба, я знаю, мне друг.
– Подождите, черты не обманут.
И он смотрит на линии рук.

И вдруг он падает мертв.

(Горит канделябр в вышине.)
Вновь один я, как замысел чертов,
  И, как дьяволу, скучно мне.

Мне скучно! О, где мой ритм?

В небе погас канделябр.
Танцует тоска с фаворитом
  Danse macabre.

Романс

Отперт таинственный шкафчик,
Стукнем стеклянным стаканом!
Пусть по старинному кравчий –
Страсть наструит вина нам.

Симпровизируем тосты,

Вечер приветим искусно.
В рюмках купаются звезды.
Выпьем! Мне грустно, грустно.

Выпьем над тихою жизнью!

Вечер сердца нам раскутал.
Каплями винными брызнем
В вечный и черный купол!

Хрисанф.

Paris.

Рюрик Ивнев

«Свершаю четыреугольник…»

Свершаю четыреугольник,
Брожу по черному мосту –
Быть может – пятую версту,
Как зачугуненный невольник.

Брожу, несчастный. Быть может, плачу

И мысль, как ветер, жужжит: один.
Вот облезлый извозчик прикнутил клячу,
Вот блеснула афиша: Валентина Лин.

И опять та же дорога,

Та же мечта.
Не смотрите так строго,
Каменные уста.

«С каждым часом все ниже и ниже…»

…С каждым часом все ниже и ниже
Опускаюсь, падаю я.
Вот стою я, как клоун рыжий,
Изнемогающий от битья.

Заберу я платочек рваный.

Заверну в него сухари
И пойду пробивать туманы
И бродить до зари.

Подойдет старичек белый,

Припаду к мозольной руке,
Буду маяться день целый,
Томиться в тоске.

Он скажет: Есть способ,

Я избавлю от тяжких пут.
Ах, достал бы мне папиросу:
Без нея горько во рту.

Папиросу ему достану,

Он затянется, станет курить,
Словами лечить мою рану,
Душу мою лечить.

Но теперь печальна дорога

И тяжел мой удел.
Я не смею тревожить Бога:
У него много дел.

Рюрик Ивнев.

СПБ

Вадим Шершеневич

Город

Летнее небо похоже на кожу мулатки,
Солнце, как красная ссадина на щеке;
С грохотом рушатся элегантныя палатки
И дома, провалившись, тонут в реке.

Падают с отчаяньем в пропасть экипажи,

В гранитной мостовой камни раздражены;
Женщины без платья – на голове плюмажи
И у мужчин в петлице ресница Сатаны.

И Вы, о, Строгая, с электричеством во взоре,

Слегка нахмурившись, глазом одним
Глядите, как Гамлет в венке из теорий
Дико мечтает над черепом моим.

Воздух бездушен и миндально-горек,

Автомобили рушатся в провалы минут
И Вы поете: «Мой бедный Иорик!
Королевы жизни покойный шут».

За городом