Кремень и кость

Чужое племя придвигалось полукругом к становищу. Когда до нападавших стали доноситься человеческие голоса, Светловолосый, с тем же равнодушным видом, с каким брел за чужими, пошевелил туго стянутыми руками, точно пытаясь освободить их, и кинулся в воду. Два или три дротика пронеслись вслед за ним. Они воткнулись в спину плывущего и торчали над водою, как стебли тростника. Светловолосый попытайся удержаться на поверхности, работая ногами, но скоро устал и тоскливо забился, то уходя с головою в воду, то всплывая на поверхность. Люди больших вод перестали обращать на него внимание.

( примечание к рис.)

Косоглазому удачнику повезло и на этот раз: Умеющий Гнуть Луки и Беличий Зуб с подростками, опередив бобров, набрели на вход в пещеру. Косоглазый лежал, затаясь, у обрыва. Увесистые камни окружали его. В течение всей зимы он готовился к обороне. Скатывал камни к нависшему над пещерою краю, подкапывал землю под ними, сдвигал в кучу те, что были полегче. Он обезумел от одиночества и страха, голод истончил его тело, мускулы грубо налились от упорной работы, глаза щурились, как щурятся они у потревоженного волка. И вдруг — знакомые голоса, легкая поступь, чей-то веселый восклик. Он сорвался с места, забыл о камнях и маленьким растерянным комком повис на обрыве.

Беличий Зуб весело кривился, короткая губа его дергалась, и добродушно желтели длинные зубы. Это было не страшно и знакомо. Косоглазый забился крупной дрожью, точно раненный в висок конь. За зиму он растерял слова. Дрожь сменилась приступом смеха, он непонятно мычал сквозь смех, а потом, собрав нужные звуки, спросил о том, чего боялся больше всего:

— Ты один? Или еще?

— Женщины… Умеющий Гнуть Луки. Быстрый Челнок…

Надо было рассказать обо всем, что случилось в родной пещере. Но Косоглазый не мог уследить за связной речью, как не мог и сам связно высказаться. Ни крикнуть, ни запеть, ни закружиться в пляске…

— Ешь, — ласково говорили женщины и отдавали ему последние полоски вяленой оленины.

Он ел все, что ему подавали. Смеялся все тише. Во рту, как камушек, было уже какое-то ласковое, вместе с запахом оленины, слово…

( примечание к рис.)

— Где кость? — строго спросил Умеющий Гнуть Луки, Он должен был увидеть ее и потрогать руками…

XIX. Размытая отмель

— Уходят, — сказал бобр так же спокойно, как если бы уходило не племя пришельцев, разорившее древнее становище, а испуганный охотниками косяк коней или стадо зубров.

Перед Рысьими Мехами стали Косоглазый, Легче Стрелы и Умеющий Гнуть Луки.

— Пошли нас узнать…

— Нет. Нас мало.

— Пошли вместе с бобрами… увидеть… и людей своих и очаги…

Легче Стрелы выдвинулся вперед.

— Может быть, костер в пещере гаснет без заботы. И вдруг все четверо почувствовали, что встревожены судьбой родичей, но до священного костра им нет никакого дела.

— Нет, — повторил Рысьи Меха. Молодые охотники понурились.

— Пошли, — настойчиво протянул Косоглазый. И в ту же минуту сильный удар дубиною полуоглушил его. Рысьи Меха бил ногами упавшего и, задыхаясь от гнева, кричал:

— Трижды ушел от смерти Косой! Больше не уйдешь! Если не хочешь смерти, слушайся старейшины!

Косоглазый понял: костер в пещере погас, старейшины погибли, дети кинуты в реку. Рысьи Меха сейчас один над всеми.

Ветер разносил по окрестностям запах человеческой падали. Воронье и волки собирались к становищу, с отвращением пожимаясь от запаха гари. Все шире и шире становилась полоса, отделявшая зверье от уходящей человеческой орды. И лишь посланные Рысьими Мехами бобры осторожно крались по зарослям: они искали недобитых родичей, поджидали беглецов, высматривали, не позабыли ли пришельцы унести с собою оружие, ценную кость или тщательно обработанную шкуру.

( примечание к рис.)

Беглецов пещерного племени было много, и они не решались возвратиться к становищу. Одни прятались у реки, другие — на холмах. Они питались червями и травами и ждали смерти. Бобрам не доверяли. И лишь когда Рысьи Меха с кучкой своих охотников раскинул временный лагерь вблизи старых могил, стали они по одному собираться к его сложенному из ветвей шатру.

О будущем не говорили ни Рысьи Меха, ни Косоглазый, ни уцелевшие после бойни. Решение должно было сложиться само собою. Чем меньше о нем думать, тем оно надежнее. Так перебивались изо дня в день все лето. Когда же с полночи сорвался первый холодный вихрь и небо вдруг полиняло, Рысьи Меха деловито сказал:

— Если не заложить боковые входы мамонтовой пещеры, в ней не удержать тепла.

— Не удержать, — послушно повторил Косоглазый. Согласились и остальные.

Мужчины разбились на два отряда: один охранял подобранный возле разоренного становища скарб; другой, вместе с группой отбившихся от озера бобров, помогал женщинам перетаскивать этот скарб в пещеру Косоглазого.

Однажды, когда никого поблизости не было, Косоглазый подошел к Рысьим Мехам. Рысьи Меха стал молчаливее и угрюмее, чем прежде, и не так легко, как бывало, отзывался на пустые вопросы.