Кремешки

—    Выведу птенцов и буду жить большой семьей, — сказала сама себе кукушка и села на яички.

День посидела на них, другой, скучным ей это занятие показалось. Задумалась кукушка: сейчас вот она на яичках сидит, потом, когда вылупятся птенцы, кормить их надо будет. И так день за днем, неделя за неделей — все лето. Ни полетать, ни порезвиться.

   —    Нет, я не такая дура, чтобы молодость свою в гнезде просидеть. Детей иметь хорошо, но лучше их иметь уже большими, чем самой выращивать.

С этими словами выпрыгнула кукушка из гнезда, взяла яичко и полетела с ним к жене кобчика. У кобчика в гнезде пять яичек. «Ничего не сделается с его женой, если она посидит на шести», — рассудила кукушка и, когда отлучилась на минутку из гнезда жена кобчика, подложила ей в гнездо свое яичко.

Так по одному разнесла кукушка по чужим гнездам свои яички и летает по лесу довольная: выведутся ее птенчики, соберет она их всех возле себя и будет жить с ними большой семьей.

Весело провела кукушка весну. То, смотришь, уговорит сизого голубя соловьев с ней на зорьке послушать, то, глядишь, затеет с красавцем кобчиком игру в пятнашки, то улетит к Лысой Горе полюбоваться, как тюльпаны цветут.

Лето тоже было веселым. И не вспомнила за все это время кукушка про своих птенцов. А тут и осень подошла. Птицы шумными стаями кружили над лесом, готовили птенцов к отлету. Все были заняты серьезным делом, играть больше с кукушкой никто не хотел, и она почувствовала

себя одинокой. Грустно ей стало, и она решила отыскать своих детишек.

Она полетела к гнездам, куда весной подложила свои яйца, но гнезда были пусты. Кукушка заглядывала в темные дупла,звала:

—    Детки!

Прислушивалась, но никто не откликался на ее зов. Тогда она летела дальше, снова звала и снова слушала. Один раз в огромной птичьей стае ей повстречался взрослый кукушонок. Она спросила его:

—    Не ты ли мой сын?

—    Нет, — ответил он, — вон мои папа с мамой, — и указал на кобчика и его жену.

Это был ее сын, но он ее не узнавал. Кукушка почувствовала себя еще больше одинокой и полетела над лесом, скликая своих потерянных детей:

—    Ку-ку! Ку-ку!

Звала долго, тоскливо:

—    Ку-ку! Ку-ку!

Но никто из ее детей не знал ее голоса, и никто на него не отозвался. Птицы уже потянулись к югу. Вокруг было тихо, печально. И, увидев, что она осталась совсем одна, кукушка заплакала. Она летала по лесу и плакала. И там, где падали на землю ее горячие слезы, выросли на следующую весну алые цветы, которые стали зваться кукушкины слезки.

КРЕМЕШКИ

В Гореловском лесу есть Родничок. Сейчас он уже постарел, ряской покрылся, угрюмый, одинокий, а бывало... Бывало, к не-| му каждое утро приходила в гости белка Рыжее Ушко. Ах, если бы вы видели, какая это была белка! Сама маленькая, глазки кругленькие, а хвостик пушистый. Придет она, бывало, сядет на бережок, свесит ножки и скажет ласково так, нежно:

—    Здравствуй, Родничок. Как поживаешь?

—    Замерз маленько, а так ничего, — ответит Родничок и — ЖУР, жур — от камушка к камушку, от кустика к кустику, под мосток через дорогу, напрямик по лугу бежит к речке.

А Рыжее Ушко смотрит на него и говорит:    -—

—    А я тебе кремешков принесла. Лoви — и достанет из-за щеки кремешок.

Поймает Родничок кремешок, булькнет, пустит круги и — кремешок под водой. Булькнет еще раз, пустит круги и — второй скроется. А Рыжее Ушко хлопает лапками и говорит

—    Ой, как красиво!..

—    Как же, красиво... — журчит Родничок и запевает песню:

Я с утра до заката,
И весной и зимой,
В брызгах солнечных радуг Бьюсь веселой струей.
Надо мною о сосну
Пестрый дятел стучит,
Белка Рыжее Ушко,
Свесив ножки, сидит.

—    Хорошо, ой, как хорошо! — восклицает Рыжее Ушко и достает из-за щеки новый кремешок.

—    Хо-ро-шо, — булькает Родничок, и Рыжее Ушко видит, как на дне его шевелятся кремешки. Много кремешков. Красные, синие, коричневые. Красиво!..

Родничок журчит. Рыжее Ушко машет лапками. И обоим хорошо, и обоим весело.

Но вот Рыжее Ушко вышла замуж и перебралась жить в другую рощу. И, кажется, ничего в лесу не изменилось. Все так же по утрам выкатывается из-за горы солнышко. Прибегают с лукошками ребятишки за ягодами. Но больше никто не приходит к родничку и не бросает в него красивые кремешки.

Много времени прошло с той поры, как Рыжее Ушко вышла замуж,

а Родничок все ждет, не вернется ли она. Постарел, травой зарос, ряской покрылся. Одичал. Иногда почудится ему голос ласковый такой, нежный:

—    Здравствуй, Родничок! Как поживаешь? Встрепенется Родничок. Засияет радостью. Отмахне!

волной в сторону зеленую ряску, скажет:

—    Ты пришла все-таки...

Но глянет — нет вокруг никого, только зеленые ножи осоки торчат по берегам — и запечалится. И лежит между берегов тихий-тихий. Прислушивается: не идет ли, не шуршат ли ее шаги. Но шагов не слышно, никто не идет.

КАРАСЬ И КАМЫШОВОЕ ОЗЕРО