Кремль 2222. Ярославское шоссе

Тем не менее Зигфрида не только отпустили, но и позволили присутствовать при допросе убийцы. Книжника, правда, к нему не пустили, и это было обидно, учитывая то, что именно он задержал негодяя. А может быть, как раз и поэтому – опричники очень не любят, когда их так явно щелкают по носу. Обидно ведь признавать, что прямые обязанности тайной службы Кремля выполнил какой-то выскочка. И уже тем более бесит, когда приходится признавать собственные ошибки.

Так что Зигфрида он дожидался на улице. Дожидался довольно долго, даже зевать начал. Сидел на камне да наблюдал, как носятся друг за другом неугомонные мальчишки. В отдалении бил церковный колокол, ему вторили удары кузнечных молотов. Семинаристы в бесформенных рясах тянулись на занятия, плотным строем проходили на смену дозорные – Кремль жил своей обычной жизнью.

На плечо легла тяжелая ладонь. Книжник задрал голову, щурясь на солнце. Это был Зигфрид.

– Ну что, Зиг, как там твой «киллер»? – бодро спросил парень.

– Помер, – спокойно отозвался Зигфрид.

– К-как – помер? – чуть обалдел Книжник. – Запытали его, что ли?

– Самоубийство. Пломбу с ядом раскусил. Чтобы информацию не выдать.

– Но… – Книжник не мог подобрать слова. – Но почему?!

– Потому что он – профессиональный убийца. Член клана. Он просто выполнил клятву.

– И узнать про него так ничего и не вышло? – Книжник с досадой покачал головой. – Выходит, все зря?

– Ну почему же. Кое-что мы узнали.

Они вышли на Ивановскую площадь. Стучали строительные молотки – рядом восстанавливали древнюю колокольню Ивана Великого. Кое-кто из бояр злился – на что, мол, тратятся ресурсы и рабочая сила в такие тяжелые времена? Времена и впрямь не простые. Но Книжника эти процессы радовали: значит, возрождается кремлевский дух, выходит, ощутили уже, поняли, что не хлебом единым живет человек.

Семинарист перевел взгляд на друга:

– И что же он сказал перед смертью?

– Он приходил за мной, – спокойно сказал Зигфрид. – Он из клана наемных убийц. Но самое главное – он вест.

– Убийца – из вашего народа? – удивился Книжник. – Я думал, все ваши воины погибли, один ты остался.

– Выходит, не совсем так. Я знаю немного, но в целом дело обстоит так… – Зигфрид с прищуром поглядел на солнце, помолчал, будто вспоминая что-то. – Когда-то у нас в Бункере в среде воинов произошел раскол: один из кланов повадился заниматься набегами и грабежами. Дело, конечно, выгодное, но противоречит кодексу вестов. Мой отец выступил тогда за изгнание отступников. Произошел жестокий конфликт. И лидер изгнанных, по прозвищу Кнуд Дикий, уходя, подло убил моего отца.

– Вот как… – произнес Книжник. – Сочувствую. Я не знал об этом.

– Конечно, не знал – я же не рассказывал. Сам я тогда был мал и не мог ничего предпринять, но поклялся отомстить мерзавцу. С тех пор много лет прошло, я был уверен, что убийца отца давно в могиле, как и его подельники… – Зигфрид помолчал, хмурясь. Продолжил: – А он, оказывается, жив. Мало того – жив и все помнит. Помнит и боится. И хочет убить меня.

– Боится, что ты отыщешь и отомстишь за отца?

– Не думаю, что он помнит меня как сына убитого врага. Он знает лишь то, что я – последний воин народа вестов. Он придумал себе отличную легенду: мол, этот Зигфрид предатель, и заслуживает смерти за то, что он увел последних вестов к заклятым врагам – к кремлевским.

– Но это же бред!

– Согласен. Потому что все гораздо проще: старый бандит просто претендует на наследие вестов, на власть над нашими женщинами, над подрастающим поколением вестов, над Фортом и Бункером.

– Как он представляет себе – вернуть власть над вестами?

– Не знаю. И это меня беспокоит. Если мерзавцы взялись за меня – они не оставят в покое и всех остальных. Воины вестов – народ упорный, даже худшие из них. А может, худшие даже упорнее. Так что можно не сомневаться: это всего лишь первый удар.

– И что же ты собираешься делать?

Зигфрид внимательно поглядел на него, и парень уже понял, что тот ответит.

– У меня нет выбора. Я должен найти убийцу отца и поставить точку в этом деле.

– Кровная месть?

– Да. Нет ничего важнее праведной мести. И уж тем более – мести за своего отца. Найдешь убийцу отца – выполнишь долг перед богами.

Книжник оставил это заявление без комментариев. У него было собственное мнение по поводу мести, но не ему судить воина союзного, но все же чужого народа.

– Но главное – не дать мерзавцам осуществить их замыслы, – продолжил Зигфрид. – Нужно пресечь эти планы в зародыше. А значит, я должен успеть нанести удар, прежде чем они почуют неладное.

– Вот с этим я согласен. Весты нужны нам как союзники, а не как враги. Когда выдвигаемся?

Зигфрид похлопал его по плечу, сказал:

– Спасибо, друг. Я знаю, что ты никогда не оставишь меня в беде. Но сейчас дело другое. Это кровная месть. Слишком личное, чтобы я позволил вовлечь тебя в это…

– Но я же сам вызвался, – возразил Книжник. – В конце концов, это касается не только меня, но и моей девушки. Хельга – тоже из вестов, а значит, беда угрожает и ей.