Кремль 2222. Куркино

Резким выверенным движением выдернув шприц из вены, Угрюм залепил ранку на шее куском грязного пластыря, дабы не кровила. Подхватив вещмешок, молчаливый тюремщик резко встал. Танг увидел, что в правой руке великана снова появился пистоль.

– Стой! – успел воскликнуть Агап, прежде чем грянул выстрел.

Темноволосый воин не видел, что случилось, но слышал, как что-то упало на пол.

«Видимо, сосед», – догадался он.

Угрюм, с мешком в руках, перешагнул через неподвижного Танга и вышел из камеры. Снова зашумели петли, заскрипел замок, снова заголосил нео в клетке:

– Убью! Сука! Ноги!

Проснулся и рукокрыл, при виде Угрюма замахал целым крылом и опять бросился на решетку всем изувеченным телом. Только Агап молчал; его, судя по всему, парализовало, как и Танга.

«Скорей бы прошло это оцепенение… – думал воин, глядя то влево, то вправо, то перед собой. – Хотя… если за ним последует боль, может, лучше пусть вообще не проходит?»

Звуки, уже знакомые, повторялись снова. По ним Танг легко мог представить, что происходит в соседней камере – Угрюм открывает дверь, входит, склоняется над парализованным Агапом, вкалывает ему мутно-зеленое (или иное) зелье и уходит, предварительно заперев замок обратно.

Вскоре шаги молчаливого тюремщика стихли. Остался только слабый крик одинокого нетопыря и храп уснувшего нео.

Двое хомо лежали в своих камерах и смотрели в потолок, не в силах пошевелиться.

Возможно, перемены в их телах, которые должны были вызвать последние инъекции, уже начались, но пленники этого пока что не чувствовали.

И втайне мечтали подольше пребывать в неведении.

* * *

Племенной дом находился примерно в двух километрах от того места, где дикари выловили Фреда и Киру. Шли пару часов; добрались бы и быстрей, если б не проходивший мимо «Маунтин А14».

– Терпеть не могу эти проклятые железяки, – проворчал мутант с ружьем, хмуро наблюдая за роботом через дверной проем.

По инициативе командира отряд укрылся от напасти в небольшом одноэтажном флигеле без окон. Едва увидев эту постройку, Фред вдруг отчетливо представил, какой она была прежде; перед его внутренним взором моментально возник образ рыже-коричневой будки с желтым значком на матово-черной двери. В самом центре значка находился черный череп с двумя перекрещенными костями.

«Что это еще был за бред? – уже находясь внутри, в окружении дикарей, размышлял Фред. – Галлюцинация? Или воспоминание из прошлого, о котором мне практически ничего не известно?»

Ответ снова повис в воздухе, словно бабочка-падальщик. Решив не ломать голову зазря, Фред попытался сконцентрироваться на био, который брел снаружи, возвышаясь над окрестными домами. И посмотреть там было на что – особенно если прежде ты ничего подобного не видел… или, по крайней мере, забыл о том, что видел…

«Хотя как такое вообще можно забыть?..» – завороженно глядя на робота, подумал вояка.

Сложно было описать словами, насколько громаден и устрашающ был этот странный плод людской изобретательности. Видя подобное создание рук человеческих, невольно задумываешься – насколько же надо ненавидеть себе подобных, чтобы произвести на свет подобную машину для убийства? Оснастить ее огромной головной башней, явно готовой выдержать несколько попаданий артиллерии; приделать множество различных манипуляторов, необходимых как для передвижения, так и для убийства теплокровных; наконец, дополнить свой шедевр различными датчиками, работающими на достижение все той же цели…

Убить как можно больше людей.

«Достойная задача, нечего сказать…» – с раздражением подумал Фред.

Он ненавидел науку именно за это: что бы люди ни изобретали, в конечном итоге у них получалась какая-нибудь смертоубийственная штуковина. Иной простак, вполне возможно, решил бы вставить свои пять копеек и сказать, что-де ученые могли и не знать, для чего создают этих гигантов…

«Ага. Щаз-з-з… Не знали, что вот эта спроектированная ими огромная пушка будет обращать здания в горы руин? А для чего она тогда нужна? Чтобы орошать поля водой? Или стрелять конфетти на праздниках?»

Нет, определенно, ученые прошлого знали, что получится на выходе. Другое дело, что они могли стать заложниками собственного разума – те же бессердечные вояки могли при содействии правительства силой принудить самых талантливых изобретателей к разработке оружия массового поражения.

«В любом случае, правду мы уже никогда не узнаем… и точно ничего не сможем изменить».

Оставалось только с грустью наблюдать за тем, как уродливая груда железа весом в несколько десятков тонн передвигается по разрушенному городу в поисках последних представителей человечества. Кто не спрятался, будет истреблен.

– А кто их любит? – пожал плечами арбалетчик. – Сколько они наших уже сожрали?

– Вот-вот, – закивал предводитель. – Ублюдки…

Фред смерил их насмешливым взглядом: дикари с такой ненавистью рассуждали о роботах, которые пожирали их соплеменников, но при этом продолжали как ни в чем не бывало есть хомо. Что это, как ни лицемерие чистой воды?